Перейти к содержимому




Чат


Фотография

Перевод автобиографии Сонни Баргера "Ангел Ада" - Часть 1


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 33

#21 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 18 ноября 2021 - 09:29

Часть 17  
ST.jpg
Глава 9 — Let It Bleed: No Sympathy for the Devils of Altamont  
Название главы можно очень вольно перевести как “Пусть льется кровь: никакого сочувствия к демонам Альтамонта”. Тут обыгрываются сразу 2 песни группы Rolling Stones — “Sympathy for the Devil” и “Let It Bleed”. Последняя стала заглавной песней альбома и дала название концертному туру, про один из этапов которого и пойдет речь в этой главе.

К концу ноября 1969 группе Rolling Stones взбрело в голову дать концерт в районе Сан-Франциско. Ходят слухи, что они хотели организовать свой собственный Вудсток, только в стиле Мика Джаггера. У них на уме был крупномасштабный бесплатный концерт, последний аккорд тура по Америке в поддержку альбома “Let It Bleed”.

Представитель группы Сэм Катлер, хипстер из Сан-Франциско по имени Эмметт Гроган и Рок Скалли, парень из Grateful Dead, связались с департаментом парков и зон отдыха по поводу организации бесплатного концерта в парке “Golden Gate”. Когда об этом прослышали репортеры из “Los Angeles Free Press” и “San Francisco Chronicle”, и история утекла в массы, публика начала сходить с ума. Был и другой вариант — провести импровизированный концерт без подготовки в концертном зале “Fillmore”, но идею зарубили на корню, место просто не вместило бы столько людей. (вот уж точно, зал мог вместить 1300 человек, а на концерт в итоге пришло 300000) К тому же план с парком “Golden Gate” набирал обороты. Проблемой в этом случае была безопасность. Гроган первым задумался о привлечении Ангелов Ада.

“У нас будет сотня Ангелов Ада на их харлеях, они сопроводят Rolling Stones в парк “Golden Gate”” — так говорил Гроган. “Никто и близко не подойдет к Ангелам, чувак. Не посмеют.”

Как известно, представители группы заключили сделку с Ангелами Фриско. За пятьсот долларов в пивном эквиваленте Пит Нелл, президент Ангелов Фриско, пообещал обеспечить охрану. Мы с Питом уважали друг друга даже во времена войны между Оклендом и Фриско. К концу шестидесятых оба отделения наладили отношения и все было спокойно. (С учетом инфляции 500 долларов тогда = примерно 3500 сейчас. Немало пива. Между прочим, сам Пит Нелл по каким-то причинам на концерт не поехал. Более того, после всех событий он настоятельно рекомендовал своим знакомым из театра-коммуны “Diggers” какое-то время держаться подальше от Ангелов Ада.)

На ежемесячной встрече офицеров клуба, где присутствовал я, Нелл объявил новость: намечался бесплатный концерт Rolling Stones, все близлежащие отделения клуба были приглашены. Предложение было простым и понятным — присоединиться к Ангелам Фриско, посидеть на сцене, присмотреть за толпой и выпить халявного пива. Довольно скоро до Rolling Stones дошло, что калифорнийские Ангелы Ада чуток отличались от их английских братьев того времени. Как сказал гитарист Stones Мик Тейлор: “Эти парни из Калифорнии шутить не любят, они очень жестокие.”

План отыграть в “Golden Gate” сдулся. Парк и близко был не способен вместить ожидаемую толпу, поэтому департамент отозвал все разрешения.

Тогда выбор пал на гоночную трассу “Sears Point”, что к северу от Сан-Франциско, в округе Сонома. Это место могло справиться с наплывом народных масс. Когда местные власти воспротивились, строительство сцены приостановили, а переговоры между Stones и компанией Filmways, которая владела трассой, оборвались. Filmways также контролировала Concert Associates, организацию, ответственную за продвижение Rolling Stones в Лос-Анджелесе. Поэтому, когда группа отказалась отыграть дополнительный концерт, план использовать “Sears Point Raceway” рассыпался. Считается, что Filmways затребовали огромную страховку, да к тому же сто тысяч только за аренду плюс процент со сборов фильма, который собирались смонтировать из съемок концерта. Ситуация никого не устраивала. Местные радиостанции, телеканалы и газеты широко рекламировали событие, и внезапно остались ни с чем.

ФОТО — на подъезде к Альтамонту.
ar1.jpg
ar2.jpg
В то время человек по имени Дик Картер организовывал дрэг-заезды на своей трассе “Altamont Raceway”, расположенной в Ливерморской долине между двумя маленькими городками Трейси и Ливермор, в пятидесяти километрах от Окленда. Один из студентов направления управления бизнесом Стэнфордского университета посоветовал Картеру не ограничиваться дрэг-стрипом и расширить бизнес — начать принимать у себя рок-концерты под открытым небом. Картер вызвался и предложил свою трассу. Через юриста Мелвина Белли он вышел на Сэма Катлера и группу, когда стало ясно, что в “Sears Point” концерт провести не получится. В считанные дни сделка была заключена. Альтамонт стал тем местом, где можно было бесплатно увидеть Rolling Stones.

Рано утром в субботу, пятого декабря, Ангелы Фриско вместе с другими нашими парнями из районе Залива отправились в Альтамонт на желтом школьном автобусе, принадлежащем отделению Фриско. Другие Ангелы выехали на мотоциклах в тот день еще раньше. Автобус припарковали в сотне метров от сцены, которую команда Stones возвела накануне ночью.

Пока толпы заполняли коровьи пастбища вокруг Альтамонта, в Окленде подходило к концу собрание клуба. Я поехал домой забрать Шэрон, чтобы позже вечером отправиться на трассу. Проезжая через Хэйворд и Ливермор мы видели десятки тысяч людей, все направлялись к месту бесплатного концерта. Парковок не было, дорога находилась на стадии строительства. Многие бросали машины неподалеку от съездов с автострады. Оттуда они ехали автостопом или проходили оставшиеся километры на своих двоих. Битком набитые микроавтобусы VW подбирали тех, кто отстал и брел по обочине незаконченного шоссе.

ФОТО — несколько кадров для понимания масштаба события.
SC2.jpg
SC1.jpg
SC3.jpg
SC4.jpg
Чтобы избежать пробок и немного срезать, мы выбрали более короткий маршрут, дорогу, известную немногим. Я подал знак остальным, и мы поехали по холмам вдоль трассы, где на спуске с горы открывался отличный вид на сцену. Я был относительно чист, никаких тяжелых наркотиков не принимал. Мы с Шэрон отлично прокатились. К моменту нашего прибытия концерт шел уже несколько часов, и на съезде в долину мы увидели два или три склона, забитых ребятами, сидящими на одеялах и спальных мешках. Я сразу же подумал о том, как тяжело будет проехать и выбраться из такого многолюдного места. Пока мы спускались с холма к сцене, толпа расступалась перед нами. Кто-то протянул нам с Шэрон бутылку вина. Нам повезло, что в нем не было кислоты.

Еще до нашего приезда на сцене произошла стычка между Марти Бейлином из Jefferson Airplane и Ангелом Ада по прозвищу Animal. Несколько Ангелов набросились на черного паренька. Тогда Бейлин попытался это остановить, встал перед Animal и сказал ему: “Да пошли вы нахуй!” В ответ Animal вырубил его прямо в процессе выступления. Менеджер группы Билл Томпсон оттащил Ангела в сторону и спросил, почему тот наглухо выключил его певца. Animal ответил: “Он неуважительно обратился ко мне.” Другой участник группы, Пол Кантнер, пожаловался толпе, что Ангел Ада только что врезал их вокалисту. Реакции не последовало.

ВИДЕО — выступление Jefferson Airplane. Видно, как Уинстон из Окленда (в фиолетовой рубашке) разруливает какой-то конфликт. Мое почтение барабанщику, который не перестал играть во время драки Ангелов с публикой. Обращение Кантнера — с 4:20. Странно, что Сонни не упомянул, как Ангел Ада после этого взял микрофон, чтобы отстоять свою позицию. Если верить комментариям, то Animal запечатлен на 1:20, пьет пиво в шапке из койота. С 6:00 с толпой разговаривают уже Мик Джаггер и Кит Ричардс, об этом ниже в тексте.

ФОТО — Йорма Кауконен, гитарист Jefferson Airplane, и Ангел Ада. Между ними — Бейлин.
jeff.jpg
Когда мы с Шэрон и парнями на мотоциклах добрались до дна ложбины между холмами, где располагалась сцена, мы припарковали мотоциклы в метре от переднего края, сформировав тем самым что-то вроде буферной зоны. Меня сразу удивило, насколько низкой была сцена, меньше метра в высоту! Мы припарковались, Грэм Парсонс и Flying Burrito Brothers, а затем Crosby, Stills, Nash & Young отыграли свои сеты. Когда некоторые из толпы стали кричать на нас, Кросби заступился за нас. Мы взяли на себя задачу по поддержанию порядка в сложившейся суматохе.

Накануне вечером, глядя на ограду, сломанную беспокойными фанатами, которые приехали пораньше, Кит Ричардс зловеще произнес: “А, вот и первый акт насилия.” Позже, в вечер выступления, когда вертолет доставил Rolling Stones на место, кто-то подбежал к Джаггеру и дал ему по роже с криком: “Я щас тебя убью, я ненавижу тебя!” Челюсть и эго Джаггера пострадали, он поспешил спрятаться в трейлере за сценой.

ВИДЕО — «Gimme Shelter», 1970, момент с ударом Джаггера. В фильме есть ± все, о чем пишет Баргер. На русском лента доступна, например, ВК.
Terry the Tramp, Шэрон, некоторых офицеров клуба и меня проводили за кулисы и представили Rolling Stones. Они вылезли из трейлера в своих вычурных бабских нарядах и макияже, мы обменялись рукопожатием, а затем они быстро исчезли внутри. Они были похожи на малых детей, которые убежали в дом, чтобы спрятаться или типа того, да к тому же не сказали нам ни слова.

Группы на разогреве закончили играть, пришло время для Stones выходить на сцену. Солнце еще не зашло, было светло. Толпа целый день прождала выступление Stones, а они сидели в своих трейлерах и вели себя как примадонны. Люди начинали злиться, пьяных и под наркотой было не счесть. Смеркалось.

После заката Stones все еще не вышли на сцену. Казалось, что тщеславие Мика и группы требовало, чтобы толпа начала биться в истерике и ярости. Полагаю, они ждали, что их начнут умолять. Начали настраивать их инструменты, это заняло еще почти час. Наконец, группа согласилась выйти на сцену. По долине гулял холодный ветер.

ФОТО — 1 и 2 — Ангелы Ада на сцене. 3 — мотоциклы в толпе, скорее всего принадлежат зрителям.
ang.jpg
ang2.jpg
bikes.jpg
Со стороны группы и организаторов никто мне ничего не говорил, так что мы просто сидели и пили пиво, наблюдали за тем, как у людей в толпе все сильнее сносило крышу. Когда окончательно стемнело, люди из Rolling Stones приказали мне и Ангелам Ада проводить группу к сцене. Я этого делать не собирался, мне не нравилось, что они не вышли раньше. Я больше не мог согласиться, чтобы Ангелы Ада играли роль телохранителей для кучки женоподобных мямлящих примадонн. Когда они в итоге вышли выступать, их манера вести себя на сцене понравилась мне еще меньше. Они получили то, чего добивались. Толпа была в ярости, ей овладело безумие.

Самолюбование группы обернулось проблемами для нас. Проблема была в тех, кто сильнее всего загрузился наркотиками, в тех зрителях, которые приехали в Альтамонт первыми и разбили лагерь на день раньше, чтобы занять хорошее место, так называемых friday-nighters. Они часами находились на открытом воздухе, под палящим солнцем, и застолбили территорию перед сценой. Когда приехали мы на мотоциклах, они не желали сдавать свои позиции. Но… им пришлось подвинуться. Уж мы-то об этом позаботились. Мы оттеснили их на десяток метров от сцены. Когда показались Stones, люди вернулись обратно, начали залезать в огороженную зону, где были припаркованы наши байки, пытались запрыгнуть на сцену. Мы в ответ сталкивали их оттуда. В довершение всего они повредили некоторые из наших мотоциклов.

ФОТО — выступление Rolling Stones.
roll.jpg
roll2.jpg
roll3.jpg
Ангел Ада из Фриско по имени Хулио припарковал свой байк рядом с моим. Аккумулятор на мотоцикле Хулио был расположен рядом с масляным баком так, что пружины сиденья были точно над контактами батареи. Один из фанатов коленом оперся на сиденье, под его весом пружины замкнули аккумулятор и байк Хулио закоротило. Я заметил, как от батареи повалил дым, и закричал со сцены парню, чтобы тот слез с мотоцикла. Он даже не взглянул в мою сторону, поэтому я спрыгнул со сцены и столкнул его с байка. Несколько Ангелов Ада последовали за мной и проложили себе путь через толпу. В тот момент они не знали, что я собирался делать, но разогнали всех вокруг и дали мне место, чтобы я смог потушить горящий мотоцикл. Этот инцидент подлил масла в огонь и усилил напряжение между Ангелами Ада и фанатами. Пока мы охраняли сцену, некоторые из людей, которых мы били и сталкивали вниз, распсиховались, начали кидать в нас бутылки и вымещать зло на наших мотоциклах. Большая ошибка. Тогда мы врубились в толпу, схватили пару мудаков-вандалов и выбили из них всю дурь.

Теперь, когда ситуация окончательно вышла из под контроля, Stones начали задвигать со сцены хипповские телеги по типу “братья и сестры”. В то же время любого, кто пытался прорваться на сцену, скидывали вниз. Одной из таких желающих была здоровенная толстая девка. Она была без верха и, скорее всего, капитально закинулась наркотой. Ангелы пытались остановить ее, на мой взгляд они старались убрать девушку со сцены, не причинив ей вреда. Кит Ричардс из Stones наклонился ко мне и сказал: “Чувак, я уверен, что не требуется трое или четверо сильных Ангелов Ада, чтобы убрать эту птичку со сцены.” Тогда я просто подошел к краю сцены и вдарил ей с ноги по голове. “Так пойдет?”

Ричардс подошел ко мне после песни “Love in Vain” и сообщил, что группа отказывается играть до тех пор, пока мы не прекратим насилие. “Народ, или эти коты успокоятся, или мы больше не играем” — объявил он толпе. Я встал рядом с ним, приставил к его боку пистолет и сказал, что лучше бы ему начать играть на своей гитаре, иначе он — труп. И, надо сказать, играл он в тот вечер на редкость хорошо, играл как скотина.

ВИДЕО — Джаггер пытается успокоить фанатов, группа играет свои песни. Речь Ричардса была выше в ролике про Jefferson Airplane. Во время исполнения песни “Under My Thumb” и был убит Мередит Хантер.



Я не видел, как зарезали Мередита Хантера, но я помню его. Хантер был в кричащем зеленом костюме и явно выделялся из толпы. Когда он рванулся к сцене и вытащил большую пушку, все произошло быстро. Джаггер тогда пел “Under My Thumb”, а Ангелы Ада смело бросились к стрелку. Как только мы спрыгнули со сцены, я услышал выстрел. Все, что я знаю: Хантер лез на сцену, его столкнули оттуда, у него был пистолет, пистолет выстрелил. А потом его пырнули ножом. Мы остановили его на подступах к сцене. К тому времени, как я добрался до Хантера, он уже был ранен. Мы подняли его и передали медикам.

Мередит подстрелил Ангела Ада. Парень был в бегах, поэтому мы не могли отвезти его к доктору или в отделение скорой помощи. В любом случае, рана была пустяковая.

Впоследствии я не особо переживал по поводу случившегося на концерте. Еще один день из жизни Ангела Ада, ничего необычного. Как по мне, так было большой удачей, что этот парень, Мередит Хантер, не убил кого-нибудь, включая самих Stones. Я считаю, что Ангелы Ада свое дело сделали.

В прессе писали, что Хантер испытал «шок и кровопотерю из-за множественных ран на спине, ранений на левой стороне лба и правой стороне шеи». Даже если бы он оказался на пороге больницы или кабинета врача, то все равно бы умер от таких повреждений.

Про знаменитое убийство на фестивале Альтамонт написана и снята гора материалов, желающие могут изучить вопрос без проблем. Ниже будет видео, где, в числе прочего, есть и момент убийства. Я только приведу пару интересных заметок, в том числе с англоязычной Вики.

Мередиту было 18 лет, при нем действительно был пистолет, револьвер 22-го калибра, который он взял, чтобы защититься от возможных нападок по поводу того, что с ним была белая девушка, Пэтти. Во время концерта он залез на музыкальную колонку, откуда его стащили Ангелы. Также, по слухам, незадолго до убийства у него был конфликт с кем-то в толпе. В итоге Хантер приблизился к сцене и вытащил револьвер. Одни говорят, что он явно был не в себе, под наркотой. Другие, что он был относительно чист, но явно взбешен и расстроен. Позже медики найдут в крови метамфетамин. Свидетели сообщили, что после того, как Ангел Ада по имени Алан Пассаро, 22 года, нанес Хантеру несколько ударов ножом, другие байкеры запинали его на земле. Револьвер передали полиции.

Мередита Хантера похоронили в безымянной могиле. Возможно потому, что его семья была небогата. Его мать безуспешно попытается отсудить у организаторов полмиллиона долларов. Долгое время считалось, что к убийству причастен еще один байкер, который и нанес смертельные раны, поэтому дело закрыли только в 2005 после дополнительного расследования, которое не подтвердило этот факт. В 2008, после выхода в прокат документального фильма “Lot 63, Grave C”, группа энтузиастов собрала деньги и установила надробный камень на могиле Хантера.

В 1985 Алан Пассаро погиб при загадочных обстоятельствах. Его труп обнаружили в озере (водохранилище), в карманах была найдена крупная сумма денег. За убийство Хантера он наказан не был, присяжные признали это самообороной после просмотра записи, на которой жертва выхватывает пистолет.


ФОТО — 1 и 2 — Мередит Хантер, на втором фото обведен. 3 — Алан Пассаро.
MER.jpg
MER2.jpg
pass.jpg
Ангелы Ада оставались на площадке до самого конца. Мы зависали с публикой, пили вино и покуривали травку с разбредающимися зрителями. Тур “Let It Bleed” закончился кровопролитием, как и следовало из названия.

Говорите что хотите, но я виню Stones во всем этом пиздеце. Они выбесили толпу, построили слишком низкую сцену, да еще и наняли нас на эту халтуру. Они получили именно то, что хотели изначально — мрачную, пугающую атмосферу под стать “Sympathy for the Devil”.

Сложно сказать, могли ли мы исправить положение, попроси они нас об этом, но мы точно оказались в дерьмовой ситуации. Если бы я знал, насколько плохо все было организовано, и как вообще планировали использовать Ангелов Ада, то не согласился бы участвовать. Мы бы спланировали все по-другому, быть может обеспечили бы безопасность в гораздо более неформальном порядке. А так мы еще долгие годы разгребали последствия Альтамонта.

На мой взгляд, Stones — хорошая группа, они всем нравятся. Но никто не мешает тебе классно петь и при этом вести себя как мудак по отношению к твоим фанатам, что они и сделали тем вечером в Альтамонте.

Незадолго до полуночи мы вскочили на байки и проехали с десяток километров, прорезая поля по направлению к шоссе номер 5, проскочили перекресток с 680-й и направились в сторону Окленда. Забавно, я с тех пор бывал в том районе и никогда не мог понять, как мы там проехали.

Когда мы выбрались на шоссе, в мотоцикле Терри кончился бензин. Мы решили дотолкать его до дома, я выпрямил ногу и уперся в подножку его мотоцикла. (Баргер использует для описания процесса слово “peg”, которое также означает деревянную ногу, как у пиратов.) Так до дома и доехали, Терри наклонял свой байк в мою сторону, чтобы мотоциклы не разъехались. Со мной ехала Шэрон, а сзади на мотоцикле Терри сидела Марси. Никто из нас не думал, как это было опасно в плотном потоке и на высокой скорости, с которой мы ехали. Я толкал Терри километров тридцать до нашего дома, на заправку решили не останавливаться. Когда мы добрались, девочки признались, как им было страшно. Мы разожгли огонь в камине и принимали звонки от друзей, узнавших о случившемся из новостей.

На следующий день всплыли комментарии о том, что убийство Мередита Хантера произошло на почве расовой ненависти. Он пришел на концерт с белой девушкой, из-за чего, видимо, весь день возникали проблемы. Это можно увидеть на фотографиях из журналов “Look” или “Life”. Парень напрашивался на неприятности.

KSAN, подпольная рок-радиостанция, на следующий вечер провела специальную передачу в попытке во всем разобраться. Люди звонили им, чтобы обсудить последствия Альтамонта. Сэм Катлер был в эфире со стороны Stones, объяснял их точку зрения. Билл Грэм в прямом эфире от души поносил Мика Джаггера. Я, как и другие парни из клуба, никогда особо не ладил с Грэмом, но в этом случае он был с нами согласен. Все вышло из-под контроля по вине Мика Джаггера. Это была его блажь.

Кто-то позвонил мне домой и рассказал про передачу. Я набрал в KSAN, чтобы встать на защиту Ангелов Ада. Перед этим я перетащил весь кокаин, что у нас был, из гостинной в спальню, откуда и позвонил на станцию. Они мурыжили меня, пока я не убедил их, что действительно был тем, кем представился. Тогда меня выпустили в эфир, я был заряжен.

АУДИО — запись передачи на радио KSAN. Я поставил начало на момент, когда к ним дозвонился Сонни. Запись, как я понимаю, вытащили из доп. материалов на DVD с документальным фильмом «Gimme Shelter» про организацию и проведение Альтамонта, поэтому она дана в сокращении и с современными комментариями (на самом деле передача длилась почти четыре часа).
 
ВИДЕО — Джаггер и Уоттс, барабанщик группы, слушают запись звонка Сонни на радио. Уоттс говорит, что работой Ангелов он в общем-то был доволен.
 
“Эти цветочные люди ничуть не лучше, чем худшие из нас,” — сказал я. “Пора бы всем понять это. Нам обещали, что если мы будем там присутствовать, то сможем посидеть на сцене и выпить немного пива, которое нам предоставит менеджер Stones или типа того. Мне, блять, нихрена не понравилось то, что там произошло. Нам сказали, что от нас требуется только сидеть на сцене и слегка сдерживать людей. Мы припарковались там, где нам указали… Я приехал туда не для того, чтобы драться. Я собирался повеселиться и посидеть на блядской сцене.”

Я ничего не знал об избиениях бильярдными киями, которые происходили днем. Насколько мне известно, если ты собираешься кого-то побить, то тебе следует взять топорище или бейсбольную биту. Бильярдный кий — паршивое оружие, он слишком легко ломается.

ФОТО и ВИДЕО — с киями вообще забавная история вышла. Сонни, может, и правда не знал про этот факт на момент звонка, ведь он приехал на концерт позднее. При этом в оригинальной книге вполне себе есть вот это фото (первое), следовательно, замять этот момент он не пытается. На форумах люди с использованием этой фотографии часто указывают, что зрителей колотили либо проспекты, либо вообще левые ребята без нашивок. На записи мы можем увидеть момент применения бильярдной экипировки, прибытие Баргера с женой и, самое главное, как Ангелы скручивают Мередита Хантера.
pool.jpg
pool2.jpg

 
Я заговорил про людей, которые начали опрокидывать наши мотоциклы. “Слушайте, я не знаю, что вы там себе думаете, может, что мы покупаем их за копейки или воруем, или переплачиваем за них, хрен знает. Но большинство из владельцев достойных чопперов Harley вложили в них по несколько тысяч. Никто не смеет пинать мой мотоцикл. Они, наверное, думают, что раз они в толпе из трехсот тысяч человек, то можно делать что хочешь и тебе это с рук сойдет. Но когда ты стоишь там и смотришь на то, что по сути — твоя жизнь, на вещь, в которую ты вложил все, что у тебя есть, которую ты любишь сильнее, чем все на свете, и ты видишь, как какой-то выблядок пинает ее… ты достанешь его даже если придется раскидать пятьдесят человек.”

“Из-за этой херни дело стало для меня личным. Знаете что? Я могу быть жестоким, когда приходится. И я никому не позволю даже пытаться испортить то, что принадлежит мне. А этот Мик Джаггер, он валит все на Ангелов. Да он нас за лохов держит. Как я понимаю, этот идиот обвел нас вокруг пальца.”

Вся эта чушь, мол, Альтамонт стал концом эпохи, была кучей дерьма для интеллектуалов. Смерть Водолея, как же. Фигня, ничего там не кончилось. В одной журнальной статье говорилось — полиция не спешит расследовать убийство потому, что у них есть какие-то соглашения с Ангелами Ада со времен нашего посещения демонстрации VDC в 1965. В прессе даже ходили слухи, что из-за Альтамонта в клубе стало меньше участников. Ошиблись по обоим пунктам.

Альтамонт может и стал большой катастрофой для хиппи, но для меня это была просто очередная тусовка Ангелов Ада. Тогда на нас ополчилось много народу, но большинство хиппарей, журналистов и либералов и так нас терпеть не могли. Ангелы Ада никогда не умели угодить нужным людям в нужное время. Что касается меня, на пороге были 1970-е, я двигался в сторону времен настолько диких, что Альтамонт рядом с ними покажется церковным пикником.

ФОТО — 1 — выпуск газеты “Glasgow Herald” от 4 марта 1983. Заголовок — “Ангелы Ада” дважды пытались убить Мика Джаггера. В тексте пишут, что участник клуба из Кливленда (одно из самых крутых отделений) рассказал властям о награде за голову музыканта. По его словам, в 1979 Ангелы пытались взорвать дом на воде, где остановилась группа, но плот перевернулся, а взрывчатка утонула. Во втором случае киллер, имевший при себе пистолет с глушителем, разминулся с певцом. 2 — после концерта. 3 — Ангелы Ада во время другого важного события того времени, Вудсток, 1969. Иронично, но в Альтамонте, который считается жуткой трагедией, погиб один человек, в то время, как на фестивале Вудсток, триумфе любви и мира, по разным источникам с жизнью распрощались 2 или 3 зрителя, при этом одного спящего парня переехал трактор.
FN1.jpg
FN.jpg
WOOD.jpg

  • 2

#22 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 22 ноября 2021 - 10:05

Часть 18
ST.jpg
Глава 10 — Убийства, замесы, жизнь вне закона Проблемы с законом заставляют тебя соображать быстро и думать на лету. Это игра, в которой они используют свои безумные правила, стратегии и маневры, чтобы запереть тебя, а тебе приходится напрягать извилины, чтобы выпутаться из этого. Те из нас, кто долго жил вне закона, знают, что собрать длинный список судимостей и не попасться может быть непросто, тут требуется хитрость. Сидеть в тюрьме это одно, а вот отбиваться от серьезных статей, когда ничего этого ты не совершал, или смотреть, как против тебя копятся обвинения — это другое, тут нужна холодная голова. Самое дорогое в жизни — твоя личная свобода.

Однажды, когда я был маленьким мальчиком и сидел дома один, к дому подошли двое копов и постучали в дверь. Они сказали, что ищут меня. С минуту я сомневался, а потом впустил их. Они хотели знать, зовут ли меня Ральф. Я кивнул головой. Никто на районе или в школе никогда не называл меня Ральфом, но, судя по всему, кто-то сказал полиции, что парнишка по имени Ральф поджег дом в нашем квартале. Это был другой Ральф; я знал, кого они искали, но просто пожал плечами и молчал в ответ на все вопросы. Уже тогда я чувствовал, что не хочу ни на кого стучать, особенно копам.

Когда играешь в игры с законом и порядком, тебе иногда нужны крылья, чтобы не утонуть в дерьме. Как Ангел Ада я был вовлечен во множество криминальных дел. Клинт Иствуд не разгреб бы и половины той херни, через которую мне пришлось пройти. Даже из самого обычного задержания может в будущем разгореться что-то более серьезное. Взять хотя бы мой первый арест за марихуану.

В 1963 я жил в маленьком домишке на Артур-стрит в Окленде. Моя тогдашняя подружка только переехала ко мне из Вальехо, также в моем доме снимал комнату друг по имени Гас Пиментал, ныне покойный. В один прекрасный день Гас продал партию травы агенту из отдела по борьбе с наркотиками, который проследовал за ним до дома. Вооруженные ордером копы вломились в дом не имея ни малейшего понятия, что это моя хата. Они были удивлены, увидев там меня. К тому моменту у меня уже было несколько стычек с оклендскими копами, некоторые из них показались мне знакомыми.

“Эй, Сонни!” — сказал один из них после того, как они вынесли дверь. “Что ты здесь делаешь?”

“Мужик, я вообще-то тут живу. А вы какого черта тут забыли?”

Копы вели себя относительно спокойно. Они схватили Гаса в его комнате и нашли кило травы. Честно говоря, я понятия не имел, что при нем была дурь. Если бы я об этом знал, то скорее всего не позволил бы Гасу барыжить из моего дома. Полнейший идиотизм, особенно учитывая жесткое отношение копов к травке в те времена. Рассмотрев все обстоятельства, копы ничего не имели против моей девушки и меня. Если мы больше ничего в доме не найдем, сказали они, то нас задерживать не станут, раз уж вся трава была в комнате Гаса. Ну, или почти вся.

При обыске чемодана моей подружки они нашли еще грамм пятнадцать травы. Копы сказали мне, что либо они арестуют нас обоих, либо я могу пойти один. Я решил взять все на себя, поехал в центр города и предстал перед правосудием.

Шутить с наркотой в 1963 было себе дороже, в то время за марихуану давали от пяти до пожизненного. Меня признали виновным в хранении, и именно такой приговор мне грозил. Я думал, что меня официально осудят, но наказание окажется условным и мне дадут испытательный срок. Как ни странно, полноценный тюремный срок мне не дали. Вместо этого судья ударил молотком: “Я приговариваю вас к шести месяцам в окружной тюрьме и шести месяцам испытательного срока.” (Тут Сонни имеет в виду, что ему дали срок в county jail, а не в prison — т.е. вынесли более мягкий приговор. Prison — это серьезно и надолго, jail — что-то вроде нашего СИЗО.)

Шесть месяцев испытательного срока засчитывались во время отсидки. Другими словами, если бы я не облажался и за хорошее поведение вышел бы на свободу через четыре месяца и двадцать дней, как полагалось при моем наказании, то испытательный срок к тому моменту уже бы закончился.

В таком случае, по закону и в соответствии с принятой процедурой, приказ об освобождении мне должны были зачитать в зале суда с пометкой в протоколе заседания, чтобы удостовериться, что я понимаю следующее: несмотря на смягчение приговора уголовная статья за хранение травы будет записана в лист моих судимостей. Этот дурацкий арест за марихуану в 1963 году попортил мне немало крови, но девять лет спустя он спас мою шкуру.

В 1968 я проводил много времени, зависая с Майклом “Tiny” Уолтерсом. В те времена кокаин был моим наркотиком на каждый день, и я стал принимать его в таких количествах, что нажил немало проблем. Если я не приходил домой ночевать, то скорее всего катался где-то и дул с Tiny. Бывало, мы пропадали на несколько дней, тогда Шэрон начинала беспокоиться и слушала полицейскую волну, чтобы узнать не арестовали или не застрелили ли меня. И, конечно, одной ночью Шэрон услышала по радио, что меня с Tiny остановили копы. Она ни черта не могла сделать, только слушать переговоры полицейских на короткой волне. С кокаином, быстрыми машинами и мотоциклами я совершенно определенно терял контроль, терки с копами следовали одна за другой.

Вместе с коксом появились и пушки. Ангелов Ада всегда обвиняли в хранении и складировании большого количества стволов. Многие американцы, и особенно Ангелы Ада, любят оружие. В Армии мне целенаправленно прививали любовь к оружию.

Я держал небольшую коллекцию до того, как федералы протащили закон, по которому хранение огнестрельного оружия уголовниками вроде меня в своих домах становилось преступлением. Когда в 1968 году был принят этот закон, я оказался в неопределенном положении, в серой зоне. У меня за плечами был тот проклятый арест за марихуану, а, согласно новому закону, если тебе когда-то грозило наказание в виде одного года или более — независимо от того, получил ты его или нет — и тебя признали виновным, то твое право на владение оружием было ограничено. Осужденным преступникам в Калифорнии запрещалось иметь оружие, и запрет был суров.

В июне 1968 полиция провела рейд на мой дом. Федералы конфисковали памятную винтовку калибра .30-30, выпущенную в честь Теодора Рузвельта, и мою любимую AR-15, самую популярную винтовку на рынке, настоящий коллекционный экземпляр. Полицейский департамент Окленда в итоге закупил двадцать пять таких после того, как там увидели мою. После этого еще один рейд провела уже полиция штата, они отобрали мой дробовик Mossberg — вещь, которая должна быть у каждого нормального американца для защиты дома.

ФОТО — 1 — Майкл “Tiny” Уолтерс после разгона антивоенной демонстрации в 1965. 2 и 3 — Сонни и Билли “Zorro” Миттен. Могу ошибаться, но по-моему у них в руках как раз AR-15.
Tiny.jpg
z1.jpg
z2.jpg

В то время из-за новых законов я, честно говоря, и не знал, могу владеть оружием или нет. Когда я приходил в оружейный магазин по соседству, чтобы пополнить мою коллекцию, вопросов не возникало. Я подписывал все документы, совершенно не подозревая, что больше не могу законно владеть оружием. В конце концов федералы предъявили мне из-за этого три обвинения.

Как оказалось, копы только начинали жестить в отношении моих пушек. Следующие несколько лет мой район Golf Links находился под постоянным наблюдением, копы высматривали вооруженных Ангелов Ада вроде меня. Они надеялись пришить нам что-то крупное. Правительственным агентам удалось завербовать бывшего участника клуба из Сан-Хосе в качестве информатора, и он напел копам про огромный тайник с травой в моем доме. Когда они заявились на Golf Links, то не нашли никаких мешков травы на продажу, только два сраных косяка. И вот тут дело приняло странный оборот.

Пока меня винтили за два косяка, мой знакомый бодибилдер по имени Дон зашел с портфелем во двор через главные ворота. В то же время полицейские были заняты обыском дома Fat Freddie через дорогу. Черт, улица Golf Links кишела копами, а вошедший в дверь Дон увидел, что происходит, развернулся и побежал. Дон выглядел так аккуратно, что копы на другой стороне улицы приняли его за одного из своих. Но когда он начал удирать, один полицейский подбежал посмотреть, что происходит. Пока Дон обходил дом сзади, он закинул портфель в мой гараж. Копы немедленно скрутили его и арестовали. Они привели Дона с браслетами на руках в дом вместе с конфискованным кейсом, где обнаружились двести грамм героина и почти столько же кокаина.

“Смотри-ка, что мы нашли.” — сказал мне коп, и они повесили чужие наркотики на меня.

Вокруг меня сжимались стены, а над головой повисли все обвинения, какие только можно было придумать. Незадолго до того, как я должен был предстать перед федеральным судом по обвинению в хранении оружия, мой юрист отвел меня в сторону и сказал, что у него большие проблемы с защитой от федеральных обвинений, в отличие от обвинений штата и местных органов власти. Он не был уверен, что сможет адекватно защитить меня, и предупредил, что я могу получить серьезный тюремный срок.

Вот дерьмо. Юриста нет, на носу судебное заседание. Я сделал то, что и должен был: вышел под залог, на суд не явился, искал адвоката по федеральным делам и планировал следующий свой шаг в качестве… беглеца.

Пока я был в бегах, двоих сотрудников управления по борьбе с наркотиками (DEA) ограбила парочка хитрожопых парней, которых агенты приняли за Ангелов Ада. По данным DEA на них не было нашивки с “мертвой головой”, но на руке одного парня красовалась какая-то татуировка с черепом. Оказалось, что DEA организовали закупку наркотиков у этих аферистов, но вместо того, чтобы поймать их, они позволили предполагаемым Ангелам Ада обернуть ситуацию в свою пользу и отобрать у агентов пушки, значки и пачку меченых купюр.

Пристыженные сотрудники DEA горели праведным гневом, их агентов развели и ограбили. Они были уверены, что я был как-то замешан в деле, поэтому отправили еще одну команду наблюдения к моему дому. Агенты припарковались через улицу в надежде застукать тех клоунов и схватить их на выходе из моего дома с кучей травы, наркоты или денег. Конечно, мечтам этим было не суждено сбыться потому, что те два дуболома не были Ангелами Ада. Скрываясь от наказания по своим федеральным обвинениям, связанным с оружием, я привык видеть ленивых копов в припаркованных около моего дома машинах. Мне хватало проблем и без тех козлов, привлекающих ненужное внимание.

Эти парни стали настоящей занозой в заднице DEA, так что полицейские вломились в дом к Эдварду “Deacon” Праудфуту, вышибли дверь, опрокинули его байк и сломали барабанную установку. Пока федералы обыскивали хату Эдварда, я обошел двоих агентов, карауливших перед моим домом, выждал немного и прокрался к Эдварду полагая, что раз уж DEA там побывали, то я буду в безопасности. Неверный ход, Сонни. В дверь дома постучали оклендские копы, поэтому я выбрался через черный ход, запрыгнул на ограду, оступился и свалился с нее. Полицейский последовал за мной через стену. Он вытащил пистолет и направил ствол прямо мне в лоб. Лежа на спине, я уже успел достать свой пистолет и прицелиться в него. Мы материли друг с друга, и ситуация накалялась до тех пор, пока мы оба не убрали пушки. Оказалось, они вообще пришли не по мою душу. Копы искали тех, кто грабанули агентов DEA. Мы убрали оружие, присели и поговорили. Точнее, говорили они, а я слушал. Опираясь на полученные сведения об ограблении и описание тех двоих персонажей, я довольно быстро сообразил, кем были фальшивые Ангелы Ада.

ФОТО — через сорок лет после описываемых событий любовь байкеров к оружию на фоне неусыпного внимания полиции начала принимать причудливые формы. 1 — нож, замаскированный под масляный щуп. 2 — муляж шинного манометра, способный стрелять пулями калибра .22. 3 — левая ручка руля модифицирована для стрельбы патронами калибра .410. 4 — нейлоновая плетка, которая используется как в качестве украшения мотоцикла, так и в роли оружия.
1.png
2.png
3.png
4.png

Как только копы ушли, я занялся делом и повязал обоих парней. Мы чертовски крепко их отделали. Для начала зажали их руки в тисках, а затем избили до потери сознания хлыстами и молотками. После того, как они передали нам деньги, документы и значки, мы их отпустили. Одного из парней избили так сильно, что полицейские даже не удосужились арестовать его, когда парочку наконец поймали. Я передал значки и деньги знакомому оклендскому копу, который в свою очередь вернул добро обратно в DEA. Чисто технически мы с копами не сотрудничали. Те двое выдавали себя за Ангелов Ада, за что и поплатились. Кроме того, за возвращение значков нам взамен вернули аннулированные ранее водительские права одного из членов клуба.

После Альтамонта в моей жизни начался сплошной криминал, все пошло по пизде. Шэрон вечно ворчала на меня потому, что я взвалил на плечи слишком много клубных дел. Я действительно многое брал на себя. Ей казалось, что участники клуба почитали меня почти как бога. Я был непогрешим. Я к чертям свихнулся на кокаине, но из-за моего высокого положения президента клуба никто не критиковал меня так, как делал я, помогая протолкнуть правило против инъекционных наркотиков. Я нюхал столько кокаина, что иногда не понимал, что вообще творю.

Как-то на выходных я был в кокаиновом запое, сидел в клабхаусе Брукдейла и решил проверить, как долго смогу оставаться на ногах. Я продержался девять дней и совсем слетел с катушек. После этого я осознал, что потерял контроль. Хоть кокс и был очень популярным социальным наркотиком, у меня были серьезные сомнения по поводу моих объемов употребления. Я провел пару выходных в одиночестве, пытаясь самостоятельно бросить и провести детокс, но безуспешно. Я капитально подсел на кокаин.

Однажды вечером я ехал в потрепанном Кадиллаке по бульвару Скайлайн через лесистые холмы Окленда с двумя членами клуба. Мы следовали за другими Ангелами в заряженном Понтиаке, когда пара парковых рейнджеров в патрульной машине вклинились между нами. Через пару километров они заметили просевший зад Понтиака, и заподозрили браконьерство в парковой зоне. Они просигналили Понтиаку остановиться, но вместо этого машина рванула вперед, а рейнджеры бросились в погоню.

Рейджеры и Понтиак оставили наш Кадиллак глотать пыль. Обе машины так далеко оторвались от нас, что когда они свернули с главной дороги в вечерний туман, мы пропустили поворот. Развернувшись, мы догнали их и увидели разбитый Понтиак на обочине дороги. Преследователи прострелили колесо, и на крутом повороте Понтиак перевернулся, а рейнджеры вызвали подкрепление. Все выскочили из машины и бросились бежать. Когда копы открыли багажник брошенного Понтиака, то обнаружили внутри двоих связанных чуваков, один из которых случайно перерезал другому горло шпорой ботинка. Это были проспекты над которыми подшутили перед принятием в клуб. Также в Понтиаке нашли небольшой арсенал.

Поскольку в Кадиллаке тоже было припрятано наше оружие, мы решили не терять времени и проскочили мимо подбитого Понтиака. Загорелись огни, завизжала сирена — другая полицейская машина погналась за нами. В ебанутой панике мы принялись выбрасывать оружие в окно. У меня на поясе висела обойма, поэтому я снял ремень, положил на пол, снял ее и выкинул за борт. К несчастью, перед остановкой приятель взял мой ремень с пряжкой Ангелов Ада и моим, сука, именем на ней, и вышвырнул его из машины. Тупой ход. Когда полицейские увидели мой пояс и оружие, вылетевшие в окно, они остановились подобрать вещи. Тогда копы сложили два и два: Ангелы Ада гонят на Понтиаке с двумя связанными проспектами в багажнике, а другие Ангелы Ада следуют за ними в раздолбанном Кадиллаке. Тут что-то нечисто. Нас сразу же задержали.

ФОТО — 1 — Вместе с Баргером арестовали Бобби Инглэнда, Берта Стефансона, Гэри Попкина и Рассела Бэйя. Последний не явился в суд и позже участвовал в убийстве Брэдли Паркхерста, о котором пойдет речь ниже. За это убийство он получил от пяти до пожизненного в тюрьме Сан-Квентин. Проспектов в багажнике звали Дэнни Джарман и Уильям Худ. 2 — для сравнения, фото с надгробия Берта Стефансона. 3 — газетная вырезка.
1.jpg
bert.jpg
img.jpg

Копы отвезли двух проспектов из багажника в больницу Хайлэнд. Оказалось, что парень с порезанным горлом был в бегах, поэтому в больнице он назвался вымышленными именем. Там купились на эту историю и зарегистрировали его. Из больницы он сразу сбежал, выскользнул со двора и направился к дому своего друга, что был в нескольких кварталах. Постучав в дверь и все еще истекая кровью, он потерял сознание на крыльце. В совершеннейшем испуге друг вызвал скорую, которая привезла парня обратно в больницу Хайлэнд. К тому моменту копы выяснили, кем он был на самом деле.

Меня арестовали и предъявили обвинения в похищении и нанесении телесных повреждений наряду с парочкой статей по оружию. Похищение считалось особо тяжким преступлением за которое светила смертная казнь, поэтому нас бросили в окружную тюрьму без права на залог. Пока мы там сидели, Верховный суд США отменил смертную казнь в Калифорнии. Судья Лайонел Уилсон, который позже надолго стал мэром Окленда, разрешил нам выйти под залог.

К февралю 1972 накапливалось все больше и больше невыполненных судебных приказов в отношении оклендских Ангелов Ада. Через пару дней после нашего освобождения под залог два других Ангела вляпались в дело об убийстве парня по имени Брэдли Паркхерст. Селезенка Паркхерста разорвалась после того, как его отпинали. Я слышал, что когда его представили ребятам, он делал эти сумасшедшие жесты руками в стиле джайв. Когда один из Ангелов сказал ему “пожать руку как белый человек”, Паркхерст сразу же послал его. Его вколотили в пол, из-за чего и без того увеличенная селезенка лопнула. После того, как наши ребята ушли, объявились друзья потерпевшего и обнаружили его без сознания. Они подумали, что парень закинулся красными, и скорее всего решили подлатать его метом, после чего бросили в отделении скорой помощи, где он вскоре и скончался.

Дом, в котором избили Паркхерста находится по адресу 3238 Prentiss St, Oakland, CA. Примечательно, что били его в подвале. Газета “Oakland Tribune” утверждает, что обвинение в убийстве было предъявлено не двум Ангелам, а трем + сопровождавшей их девушке.

Осенью 1972-го заголовки газет кричали “АНГЕЛЫ АДА” почти каждый день. В нашем доме творился хаос. В конце лета Шэрон сломала ногу в результате мото аварии на автостраде Окленда и тогда же была арестована за незаконное хранение метамфетамина. В сентябре два Ангела получили от пяти до пожизненного за смерть Брэдли Паркхерста и были отправлены в тюрьму. В конце сентября Tiny, один из героев антивоенной демонстрации VDC 1965-го, был объявлен своей женой пропавшим без вести после внезапного исчезновения. Она позвонила в полицию и поставила всех на уши. А Tiny никто больше не видел и не слышал. К тому моменту мы уже потеряли Terry the Tramp из-за передозировки наркотиков после выхода “Ангелов Ада ’69”.

Но из всех случившихся убийств и беспорядков ничто не могло сравниться с тем, что произошло следом. Дело о тройном убийстве, также известное как убийство Агеро в ванной, один из самых продолжительных уголовных процессов в судебной истории Окленда. Конечно же, я был втянут в самую гущу событий.

Часть 19
ST.jpg

Воскресным утром 21 мая 1972 года трое мужчин были застрелены в доме на Сол-стрит в Сан-Леандро. (адрес 2230 Sol Street, San Leandro) Мертвецами оказались Келли Патрик Смит, Уиллард Томас и Гэри Кемп, всем было за двадцать. Кемп жил через улицу и часто тусовался с Томасом и Смитом. Прибывшие на место агенты ФБР обнаружили в квартире Кемпа три единицы оружия, которое числилось украденным в другом штате. Тела нашли в 18:35, соседи сообщили, что видели, как длинноволосый мужчина, на вид ему было лет тридцать пять, и брюнетка, около двадцати пяти, выходили тем утром из дома в районе 9:30, что примерно совпадало со временем смерти, установленным патологоанатомами. Помимо таинственной пары, полиция хотела допросить соседа Томаса и Смита по дому на Сол-стрит, Ричарда Раундера (имя изменено). (в газетах фамилию заменили на Ивальди)

В то же воскресенье, за несколько километров от места убийства, в своем дома в районе Окленд-Хиллз был застрелен Северо Агеро, гражданин Кубы. (в газетах жертву называют Сервио Уинстон Агеро, адрес дома — 2734 Mountain Blvd, Oakland) Убийство было обставлено как казнь, Агеро обнаружили в ванной босым и полностью одетым. Полиция отследила последний адрес регистрации Агеро — Мак-Аллен, штат Техас. Преступник(и) облил дом в Окленд-Хиллз бензином и устроил пожар на кухне. Полиция завела дело об убийстве и поджоге. Предположительное время смерти — 11:30, примерно через два часа после тройного убийства в соседнем Сан-Леандро.

Согласно материалам дела, два мелкокалиберных пистолета, использованных для убийства тройки в Сан-Леандро, также послужили орудием расправы в Окленде. Полиции удалось узнать, что Агеро и Кемпа связывали сделки с наркотиками.

Хотя я никогда не встречал Уилларда Томаса, Келли Смита или Северо Агеро, я знал Ричарда Раундера и его друга Гэри Кемпа. В то время я по мелочи приторговывал героином, мог купить несколько грамм у Кемпа, чтобы потом разбавить и продать вчетверо больше дури, подходящего для улицы качества. В дополнение к этому я подделывал водительские права для моих друзей-лишенцев.

В рамках одного дельца с наркотиками я сделал фальшивые удостоверения личности с правами для Кемпа и двух других парней, Келли Смита и Уилларда Томаса. Несколькими днями ранее друг Кемпа принес стопку сделанных на Полароид фотографий для документов вместе со всей необходимой для удостоверений информацией. Поскольку я также вел с копами оружейный бизнес, там были еще и снимки пушек, которые друг Кемпа собирался продать. Для изготовления удостоверений я оборудовал в доме секретную темную комнату с входом через шкаф. Внутри хранились все полученные фотографии. Раундер знал об этой комнате.

В воскресенье вечером, когда полиция обнаружила трупы жертв расстрела, я спал у себя на Гольф-Линкс. Кто-то подвез Раундера к моему дому. Трое парней из оклендского клуба — Гэри Попкин, Сергей (произносится как Сэр-Гей) и Уайти Смит — были со мной, когда заскочил Раундер. Было уже поздно, Раундера требовалось подбросить до дома, так что мы все запрыгнули в машину Гэри и поехали на Сол-стрит. Мы ехали через район Раундера, всю его улицу оцепили, повсюду были сраные копы. Меня это напрягало, поэтому я приказал Гэри проехать мимо.

Мы направились к дому Кенни Оуэна на Бартлетт-авеню в Окленде. Я выскочил из машины и зашел внутрь повидаться с Кенни. Он сразу спросил меня: “Вождь, ты слыхал, что случилось с Раундером?” Кенни знал, что тот был моим приятелем. “Расскажи мне.” — сказал я. “Его недавно убили”. Я рассмеялся. “Бред, он снаружи, в машине сидит.” Кенни настаивал: “Да нет же! Мать Раундера сейчас звонила мне и сказала, что его убили.” “Кенни, как, блин, его могли убить, если он прямо за дверью, в моей ебаной машине?” Я пошел к машине и привел Раундера. “По твоему дому рыщут полицейские, а твоя мать уверена, что тебя убили.”

Отделение Ангелов Окленда стало один из первых, где серьезно подошли к изготовлению и продаже метамфетамина. В конце 1980-х Кеннет Оуэн, проживавший тогда по адресу 8306 Golf Links Road, Oakland, попал в переделку, когда его сдал информатор из клуба. У него дома нашли десять кило мета, наряду с миллионом долларов наличными и двумя сотнями золотых монет. Следствие также обыскало склад, где обнаружился еще один миллион баксов, пять кило мета и оборудование для его производства. ФБР говорили, что Оуэн недавно закупил базовых химикатов для приготовления метамфетамина на тридцать миллионов. Полиция заявилась еще и в деревообрабатывающую мастерскую по адресу 4010 Foothill Boulevard, из находок — немного наркотиков, полмиллиона долларов и инструкции по варке. Что интересно, в наше время это здание снесли, а вот напротив в гугл-панорамах ты найдешь действующий клабхаус Ангелов Ада Окленда. Суд приговорил Кеннета к сорока одному году тюрьмы с конфискацией имущества на сумму свыше двух миллионов, все осложнили судимости, тянущиеся аж с 1969, за ограбление, владение пулеметом и др. Большое количество ошибок в процессе привели к тому, что в итоге байкер отбился и если и сидел, то недолго.

ФОТО — Кеннет “K.O.” Оуэн был Ангелом Ада на протяжении полувека, что не помешало ему завести семью и оставить после себя трех дочерей.
ok.jpg

Теперь мы знали, что на Сол-стрит произошло убийство, но было неясно, кого убили и, что более важно, почему. Я заставил Раундера позвонить матери, набрал номер и передал ему трубку. Меня беспокоило то, как он колебался. “Скажи матери, что ты жив, и с тобой все в порядке, тупой ты уебок!” В его доме было трое мертвых парней, и все мы понимали, что копы захотят его допросить. “И еще одно, чувак. Не говори копам, что был со мной,” — сказал я Ранудеру. Если он проболтается, подумал я, то копы захотят побеседовать со мной. На мне и так висели обвинения в похищении и незаконном владении оружием, беседы со сраными копами были мне совсем ни к чему. Раундер был сильно потрясен и не знал, что ему делать.

Два дня спустя полицейские разыскали Раундера, чтобы расспросить его об убийстве Северо Агеро. Копы пришли к выводу, что Агеро был застрелен из того же пистолета, что и люди в доме на Сол-стрит. Я спал дома, когда произошло убийство, и думал, что Раундер, вероятно, тоже не был причастен к убийству Агеро в ванной. Если Агеро убили в тот же день и из того же пистолета, что и трио на Сол-стрит, то, раз Раундер был со мной, он этого сделать не мог… Кто-то подбросил его до моего дома, и до сего дня я не знаю, кто это был.

Копы становились все более пытливыми, они хотели знать, что Раундеру было известно про Агеро. Тот заявил, что ничего не знает, никогда не бывал в доме на бульваре Маунтейн и не имеет ни малейшего понятия, кто убил Агеро и поджег его дом. Огонь уничтожил все следы внутри, но полиция нашла снаружи мусорный пакет и пивные банки с отпечатками.

Раундер по понятным причинам перепугался. Он клялся, что не убивал Агеро. Зато он указал на Уайти, Сергея, Гэри и меня, сказал, что мы были с ним в том доме. Он наплел, что я нацепил для маскировки парик и застрелил Агеро из пистолета с глушителем. Черт, да он даже описал им, как видел дым, выходящий из ствола пистолета. Я не только никого не убивал, но еще и знал, что с бездымными патронами, которые в то время уже стали нормой, никакого пресловутого дыма из ствола и быть не могло.

Есть версия, согласно которой «Раундер» боялся не просто так. Он был как-то причастен к убийству, изначально проходил по делу в качестве подозреваемого и боялся техасской мафии, наркокурьером которой был Агеро.

Копы притащили Раундера в суд и, не приведя его под присягу и не сказав судье, что он путался в показаниях, получили ордер на арест Гэри, Уайти, Сергея и меня. Раундер стал для них информатором и потенциальным главным свидетелем. В день, когда Раундер сдал нас, я уехал на свадьбу дочери моей сестры. Когда я вернулся, к нам в гости пришли Гэри Попкин, Сергей и Анита Уолтоны. Шэрон как раз закончила пришивать нашивку для одного парня из клуба. Я собирался лечь спать. Тот, кто выходил из дома последним, не запер ворота как следует.

Мы все смотрели по телевизору повтор старого сериала “Энни Оукли”, когда в дверь постучали, и удары были куда сильнее обычного. Творилось что-то странное, это было понятно. Тридцать девять сотрудников правопорядка окружили дом. В мегафон проорали: “Выходите, у нас есть ордер.”

У меня не было ни малейшей идеи, к чему все идет, и насколько это серьезно. Я сказал копам просунуть ордер под дверь. Их это не особо обрадовало. Когда я увидел, что ордер был по обвинению в убийстве, то сначала подумал, что это мог быть кто-то, кого мы избили. Ты никогда не знаешь, умрет в таком случае человек или нет. Ситуация была запутанной, так что я открыл дверь. Полицейские направили на нас оружие, приказали сесть на диван в гостиной и начали разносить дом на части.

Раундер рассказал им про темную комнату, где лежали наркотики, оружие и фотографии пушек, а теперь еще и фото жертв убийства. Копам потребовалось много времени на поиски, так хорошо была замаскирована комната. Если бы о ней не знал Раундер, то они никогда бы ее не нашли, вход был очень аккуратно закрыт панелями и безупречно спрятан. Внутри темной комнаты были фото Раундера, Кемпа, того убитого парня Келли Патрика Смита, все данные для удостоверений и придуманные имена, а также снимки Гэри, Сергея, Уайти, меня и других — почти полный набор убитых на Сол-стрит вместе с кучей Ангелов Ада. Копы один за другим выносили все найденное в доме и темной комнате через заднюю дверь. Мы не могли встать с дивана и не понимали, что они забирают в качестве улик.

Я был по уши в дерьме, по крайней мере, так казалось полицейским. Сергея, Аниту, Гэри и меня увезли, а Шэрон осталась разбирать беспорядок. У меня по дому было раскидано около двух тысяч долларов. По закону, если полицейские нашли наличку в доме, то они были обязаны пересчитать все в твоем присутствии. Коп пытался сосчитать деньги перед Шэрон, а она к тому моменту уже клевала носом. На всякий случай полицейские распотрошили диван, откуда вытащили еще наркотики и оружие. Шэрон отправили в тюрьму отдельно от нас, а залог для нее был установлен в размере шестнадцати тысяч долларов, довольно большая сумма для 1972 года.

Мы планировали выкупить Шэрон первой. Она могла общаться со следователем и помочь подготовить дело к суду. Остальным пиздецки встряли. Залог установили на отметке ста пятидесяти тысяч, непомерно много для любого из нас, собрать бабло для выхода было нереально. В обозримом будущем нам предстояло гостить в тюрьме округа Аламида.

Шэрон проходила по делу о наркотиках, поэтому копы хотели отделить ее от остальных четырех фигурантов дела об убийстве. Поначалу я был против этого. Конечно, она рисковала попасть в тюрьму, но нам всем казалось, что наша компания будет лучше выглядеть в суде, если она будет стоять рядом с нами. Это могло сбить с толку присяжных. Шэрон определенно была в игре, но в итоге я отказался от этой идеи. Риск был слишком велик. Шэрон и мои обвинения в плане наркоты проходили отдельно. Позже, после дела об убийстве, нас вместе судили за хранение и продажу наркотиков.

Прокурор утверждал, что мы облили бензином дом в Окленде после того, как сорвалась кокаиновая сделка между нами и Агеро. Газовая плита на кухне вызвала взрыв и пожар. Однако, ни у кого из нас не было следов ожогов на теле. Согласно показаниям Раундера, Агеро хранил кокаин в синем чемодане. Такой же синий чемодан во время ареста и обыска обнаружился в моем доме.

Дело приняло еще более странный оборот с пятым убийством! Это дало обвинению мотив. Женщина была найдена убитой, ее тело затолкали в багажник брошенного автомобиля. Позже в прессе появилась информация, что погибшая приходилась двоюродной сестрой Сергею Уолтону! В ходе дела против Сергея, Уайти, Гэри и меня сторона обвинения заявила, что мотивом убийства Агеро стала кокаиновая сделка на девяносто тысяч долларов, а тройное убийство было местью Ангелов Ада за смерть женщины. Все истории, которые Раундер рассказал полиции, произошли через три, четыре и пять дней после первых четырех убийств. Мы попали под стражу еще до того, как узнали о пятой смерти. Газеты сообщали, что мы убили троих парней на Сол-стрит в качестве мести, но я до сих пор даже не знаю, правда ли мертвая девушка была двоюродной сестрой Сергея.

Убитую звали Карен С. Лонг, к машине с трупом в багажнике полицию привел информатор. Через пару недель в Хэйварде был найден мертвым Джон Джозеф Дивэйни, бывший муж Карен. Причина смерти — самоубийство, отравление выхлопными газами автомобиля.

Перед началом слушаний я продумывал свою защиту. Что мне было делать? Я сильно влип. Я был Ангелом Ада, и они настроились посадить меня хоть за что-то. Я решил объявить присяжным, что торговал героином, но никого не убивал. Суд превратился в цирк с самого начала. Нас судили вместе, в офисе окружного прокурора считали, что так мы будем выглядеть более угрожающе в глазах присяжных — страшная кодла убийц.

Информатор в окружной тюрьме заявил, что я писал Сергею какие-то записки, которые могли негативно повлиять на разбирательство нашего дела. Мой юрист наклонился ко мне и спросил, почему я не сказал ему про записки. На самом деле я написал Сергею только одну, но у прокурора была стопка толщиной в несколько сантиметров. Когда мы осмотрели материалы, я увидел, что они даже написаны чужим почерком. Единственная записка с моим почерком касалась оружия, которое мы передали полиции Окленда. Я признался, что мы сдавали им пушки в надежде на снижение суммы залога для Ангелов в тюрьме. Свидетель от полиции отрицал факт нашего сотрудничества, но судья пришел в ярость, когда всплыли наши дела с копами. По его словам ни один суд не мог отпустить под залог при таких обстоятельствах. Судья желал знать, кто из правоохранительных органов причастен к сговору.

Другой правительственный свидетель был так напуган, что его буквально трясло на трибуне. Судья взглянул вниз со своего места и спросил: “Сынок, тебе страшно?” “До смерти страшно, ваша честь.” “Угрожал ли тебе кто-то в этом зале?” — судья посмотрел на четверых Ангелов Ада. “Да, сэр. Мне угрожали.” “И кто же запугал тебя?” “Сержант из управления шерифа, ваша честь. Если я не скажу то, что ему нужно, то окажусь в тюрьме на всю оставшуюся жизнь, так он говорил.” Судья снял парня с трибуны.

Судебный процесс длился четыре месяца, одна осечка за другой. Они так никогда и не нашли настоящее орудие убийства, но определили, что это был пистолет, произведенный в Англии для нужд ЦРУ, со стволом с левой нарезкой, явно редкое оружие. В таком стволе пуля раскручивается не по часовой стрелке, как обычно, а наоборот, против. Вместо того, чтобы представить в суде орудие убийства как доказательство, представители обвинения написали в Смитсоновский институт, откуда им выслали копию пистолета для демонстрации присяжным. У меня никогда не было такого оружия.

Другой косвенной уликой был синий чемодан, в котором друг Кемпа обычно приносил ко мне наркоту. Они утверждали, что у меня есть ключ, идентичный ключу на теле Агеро, которым можно открыть чемодан. Мой адвокат принес десятки ключей, также отпирающих синий чемодан. Он возразил, что у кого-то в зале суда, скорее всего, были ключи, которые тоже могли открыть кейс. Казалось, мы убедили присяжных.

Когда присяжные наконец ушли для обсуждения, то в первом же голосовании сочли нас невиновными. Они обсуждали дело еще несколько дней, прежде чем вынести окончательный вердикт. Наверное, думали, что если слишком быстро признают нас невиновными, то нас будут судить заново. Гэри, Уайти, Сергей и я были оправданы. Я вытирал с глаз слезы облегчения, пока слушал приговор, и лично поблагодарил присяжных. Судья был заметно взбешен.

Обвинение так разозлил оправдательный вердикт, что они жаждали крови. Значительная часть моей защиты включала чистосердечные признания в делах кокаиновых лет. Поэтому они сразу же набросились на меня с обвинениями в торговле наркотиками на основании признательных показаний, данных мной под присягой. Судья немедленно приступил к делу.

Я знал, что попал в скверный оборот. Блин, да на мне висела куча всего, целый список обвинений. Без калькулятора и не разберешься. Теперь я предстал перед судом по обвинениям в торговле наркотиками, а также по делу с погоней и похищением. Вдобавок ко всему, федералы повторно зарядили мне три обвинения за оружие. Меня загнали в ебучий угол. Пришло время для передачи “Let’s Make a Deal” в стиле Сонни Баргера.

Поговорим о сложном: вот приговоры и договоренности, к которым мы пришли. Меня признали виновным в хранении тридцати семи грамм героина с целью продажи, за что грозило от пяти до пятнадцати лет по законам Калифорнии. С моим прошлым приговором за марихуану от 1963 (хранение девятнадцати косяков) срок увеличивался, от десяти до пожизненного. Это означало, что мне пришлось бы отсидеть минимум десять лет перед тем, как будет разрешено предстать на слушаниях по досрочному освобождению. Хранение грамма кокаина влекло за собой наказание от полугода до пяти, но дело о марихуане превращало его в срок от пяти до пятнадцати лет с обязательным требованием отсидеть минимум пять.

После того, как меня признали виновным, судья сложил обвинения по героину, марихуане, Секоналу и кокаину в итоговый срок — от пятнадцати до пожизненного. Обвинение в похищении смягчили до незаконного лишения свободы, а обвинения штата и федералов во владении оружием были сокращены до двухлетних приговоров, которые засчитывались одновременно. Таким образом, одни обвинения накладывались поверх других, так что мне не пришлось последовательно отбывать каждый отдельный срок.

Федералы, полагая что со мной покончено, и я больше никогда не буду ездить по дорогам на мотоцикле, согласились на наказание по совокупности преступлений. Они считали, что мне придется отсидеть пятнадцать ебаных лет перед первым слушанием в комиссии по досрочному освобождению. Мне сказали, что раньше, чем через тридцать лет отсидки воли мне не видать, ждать пришлось был до 2002.

Они думали, что взяли меня. Правоохранительное сообщество от души хлопали себя по спине и по заднице в 1973. Они праздновали новость — я, основатель оклендского мотоклуба Ангелы Ада, направлялся в тюрьму и, вероятно, должен был провести остаток моей жалкой жизни в камере строгого режима. Быстро распространились слухи, что я отчалил навсегда. Шансы провести остаток века взаперти были высоки. Впервые в жизни вместо окружной тюрьмы меня направили в тюрьму штата.

ФОТО — Сергей Уолтон и схема побега.
sr.png

С Сергеем Уолтоном связана интересная история — в 1981 он сбежал из тюрьмы. Примечательно, что за год до этого, в апреле 1980, из тюрьмы бежали другие заключенные. Они открыли две камеры, в которых по обвинениям в рэкете и организованной преступности сидели больше двадцати Ангелов. Ангелам предложили бежать за компанию, на что Сергей, занимавший высшее положение в группе, спокойно ответил: “Нет, чувак, только не мы. Мы собираемся выиграть свое дело в суде.” После этого Ангелы ушли спать обратно в камеры.

В итоге некоторым Ангелам удалось освободиться, а вот других, включая Сергея, решили судить повторно. К 1981 Ангелы сидели в окружной тюрьме Сан-Франциско уже около двух лет, кому хочешь надоест. Сергей исчез накануне того дня, когда его должны были перевести в тюрьму более строгого режима. В камере его не было, равно как и зацепок, которые могли помочь понять, куда и как он пропал.

После двух дней бесплодных поисков подозрение пало на двух помощников шерифа. Одна из них, женщина по имени Джоан Нимау, сама навлекла на себя подозрения. Когда с Ангелов сняли обвинения в создании организованной преступной группы, она принесла им торт с памятной надписью. Что еще хуже, она написала Уолтону рекомендательное письмо для выхода под залог, где было сказано: “Я всегда буду считать свое знакомство с Сергеем Уолтоном и другими Ангелами Ада одним из самых положительных опытов в моей карьере. Мне трудно описать все то уважение и восхищение, которые я испытываю к Сергею. Говоря коротко, я считаю его другом.” Письмо было написано на ведомственном бланке от имени автора статьи по ссылке выше, шерифа Майкла Хеннесси. Его коллега тогда прокомментировал это так: “Майк, сколько раз я должен тебе говорить? Никогда не бери уродину на работу в мужскую тюрьму.” Было непохоже, что Джоан непосредственно участвовала в побеге, но совпадения порождают вопросы. Она уволилась за три дня до исчезновения Уолтона. Через неделю ее муж, полицейский, тоже ушел с работы, и они сразу же переехали в другой штат. Никаких обвинений Джоан не предъявляли.

Фокус внимания сместился на Лу Иванковича, который был замечен за долгими разговорами с заключенными Ангелами. Кроме того, сотрудник тюрьмы, ответственный за проход между камерами и хозблоком, заметил нечто странное — в ночь побега Лу лично толкал нагруженную бельем корзину в прачечную, чего никогда до этого не случалось. Через пару дней после побега Лу “поскользнулся на мокром полу раздевалки” и на работе не появлялся, оформил производственную травму. От разговоров он отказывался, отсылал к своему юристу. Да и у полиции на него почти ничего не было.

На протяжении пары месяцев следствие мониторило звонки в дом Лу и установило, что он часто общался с женой Уолтона. Офицеры под прикрытием следили за его новеньким Понтиаком модели Firebird. Иванковича в итоге уволили, для этого пришлось пообещать его лечащему врачу, что Лу переведут на более легкую работу, просто так выгнать сотрудника с травмой было нельзя. Прослушка звонков после увольнения Иванковича и привела полицию к Сергею. На свободе он пробыл недолго, сбежал 27 марта, был пойман 28 мая. Лу, к удивлению своего юриста, признался, что помог Уолтону сбежать, и был осужден на три года в федеральной тюрьме.

Позже, за решеткой, в неформальной беседе Сергей рассказал шерифу, как все произошло. В свободное время Лу ездил на мотоцикле, да и выглядел как байкер — здоровенный детина с пузом и бородой. Сергей поведал ему истории про байки, вечеринки и легендарные пробеги Ангелов, так и подружились. Как-то раз Уолтон в шутку обронил, что тюремщик мог бы вытащить его отсюда попить пива, а потом незаметно провести обратно. Для Иванковича это не было проблемой, его оставили почти без надзора.

Однажды ночью Лу отпер дверь камеры и сказал ошарашенному Сергею полезать в тележку с простынями и одеялами. Они спустились вниз на лифте, пошли на погрузочную площадку, где выпили припрятанное пиво. Сергей мог сбежать уже тогда, но не хотел этого делать без должной подготовки. Через неделю Уолтон предложил еще одну пивную вылазку, снаружи его уже ждала машина. При вынесении приговора Сергею в феврале 1983 года его адвокат сделал поразительное заявление: “Мистер Уолтон намеревался вернуться под стражу. Он вернулся бы в тюрьму, как и неделю назад, после суточного отсутствия, если бы маршалы не приехали за ним, чтобы перевести в другую тюрьму, и не обнаружили бы его пропажу.”

Уолтон был приговорен к десяти годам тюремного заключения с отбыванием наказания после восьмилетнего срока по предыдущему приговору за хранение пулемета. В дальнейшем он стал информатором правительства и участвовал в программе защиты свидетелей.

Если верить Джорджу Кристи, то Сергей в свое время боролся с Сонни за лидерство в клубе, когда тот вернулся из тюрьмы. У Ангелов даже появились группировки “Barger’s Brutal Bastards” и “Walton’s Warriors”. Президентом в итоге стал Cisco. Кристи также пишет, что пример, использованный Баргером для пояснения произношения имени Сергея — Sir Gay, — был прозвищем Уолтона.

  • 3

#23 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 23 ноября 2021 - 10:06

Часть 20
ST.jpg
Глава 11 — Осваиваюсь взаперти, Ангелы на складе Первый раз меня бросили в тюрьму в 1957 году. Я ехал на своем мотоцикле с вечеринки в Аламиде, направлялся в Окленд и был изрядно пьян, когда влетел в припаркованную машину. Владелец машины был нормальным чуваком, он вышел из дома и пытался помочь мне. Но к несчастью я так нажрался, что обвинил его в том, что он припарковал свою машину там, где я смог в нее въехать!

На следующее утро я проснулся за решеткой. Так сильно я напивался всего три или четыре раза в жизни, и каждый опыт был скверным. В камеру вошел полицейский и спросил: “Эй, тебя звать Сонни? У тебя есть сестра по имени Ширли?” Он засунул меня в блевотно-зеленую комнату с телефоном. “Вот, набери своей сестре.” Ночью Ширли несколько раз звонила в тюрягу, а люди за стойкой отвечали ей, что не могут позвать меня к телефону. В любом случае, я был для этого слишком пьян.

После ареста копы отволокли мой байк на штрафстоянку. Имея в запасе всего несколько долларов, Ширли знала, что нужно сначала выкупить мотоцикл, а меня оставить в тюрьме. Она понимала, что как только я протрезвею, то и сам выберусь.

Через пару дней меня отпустили, и я оказался перед судьей по обвинению в нетрезвом вождении, где на своем опыте узнал, какими чокнутыми могут быть суды. Парень, стоящий в очереди передо мной, служил на флоте и разбирался с похожим обвинением. Он признал себя виновным. Судья приговорил его к условному наказанию, после чего отпустил. Черт, я подумал, что со мной поступят так же, поэтому вышел вперед и тоже признал себя виновным. Мне повезло меньше: я получил девяносто дней и штраф двести пятьдесят долларов. Шестьдесят дней судья дал условно, но мне все еще предстояло отсидеть тридцать. Они должны были оттащить мою глупую бестолковую задницу в Санта-Риту.

Санта-Рита располагалась неподалеку от Окленда, сейчас там пригородный район, рядом со бывшим шоссе 50, ныне 580-й трассой. Заведение представляло собой часть тюремной системы округа Аламида, учреждение общего режима для заключенных обоих полов. Тюрьма получила известность, когда туда начали привозить студентов Калифорнийского университета в Беркли, задержанных во время митингов движения “Свободное слово”. Многие Ангелы Ада также прошли через двери Санта-Риты.

На пути в Санта-Риту мы остановились в здании суда округа Аламида в Окленде, где из-за косяка копов мне пришлось провести два дня в камере особого режима окружной тюрьмы. Обычно в таких местах не держали людей вроде меня, с первой судимостью. Но вот он я, восемнадцатилетний парень в камере с двумя другими чуваками, каждого из них обвиняли в двойном убийстве. Черный парень был на пути в газовую камеру, он убил свою подружку и ее любовника. Двое убийц спросили меня, что я здесь делаю. Когда я рассказал им о своем штрафе за вождение в нетрезвом виде, они мне не поверили. Вот что я подразумеваю под чокнутой системой.

Пятнадцать лет спустя, в 1972, я оказался в том же самом тюремном комплексе округа Аламида. Я был там по делу об убийстве Агеро, и со мной сидели двое парней, тоже по обвинениям в убийствах. В камеру привели парнишку лет восемнадцати. Я спросил его, за что он тут. Украл кредитку матери своей подружки и улетел на Гавайи. Он поинтересовался, почему я очутился здесь. “Убийство,” — ответил я. “Убийство?”

Также, как и я когда-то, парнишка оценил ситуацию и попытался скрыть испуг. На самом деле, он был так напуган, что если бы его отпустили на следующий день, то я не думаю, что он когда-либо снова нажил бы себе проблемы. Но судья дал ему девяносто дней в Вакавилле. Я все еще был в той тюрьме, когда через три месяца он вернулся гребаным гангстером. Если бы только они его отпустили, то те девяносто дней в тюрьме не превратили бы его в бандита. Но как только ты попал в тюрьму, провел там какое-то время и адаптировался к системе — им становится нечем тебя напугать.

Когда я наконец добрался до Санта-Риты, капитан вызвал меня в офис и объявил, что я не получу никакого особого отношения только потому, что я — Ангел Ада. Я спросил его: “Вы вызываете сюда каждого заключенного, чтобы сказать это?” Он ответил — нет. “Что ж,” — сказал я, — “выходит, я получил особое отношение прямо со входа.” Ответ ему не понравился.

Мой первый тюремный срок в Санта-Рите прошел не так уж плохо. Я работал в гараже и, поскольку разбирался в байках, обслуживал моторизованные газонокосилки. Система не превратила меня в гангстера потому, что я уже довольно хорошо представлял, чего хочу от жизни — гонять на мотоцикле и веселиться. Тем не менее, в 1957 тюремный срок ставил на тебе клеймо в глазах общества. Но я ездил на мотоцикле с беззаботными парнями, которые работали мало и зарабатывали ровно столько, чтобы хорошо проводить время. Я вращался среди людей, которым было наплевать, что о них думают другие, не говоря уже о том, сидел ли я в тюрьме или нет.

ФОТО — Сонни Баргер в молодые годы.
b1.jpg
b2.jpg

Я бывал в тюрьме и выходил из нее по многим причинам, но она меня никогда не пугала. Так было до тех пока, пока меня не приговорили после признания в торговле наркотиками по делу Агеро. Тюремная система поглотила меня. Для меня перспектива провести остаток жизни в тюрьме стала ударом, который было тяжело, но не невозможно выдержать. После заключения и приговора меня перевели в исправительное учреждение Вакавилля, своего рода центр профориентации. Если ты был из Северной Калифорнии, то здесь они оценивали и распределяли тебя, решали, куда отправить дальше.

По какой-то причине в Вакавилле держали больше “девочек”, чем в любой другой калифорнийской тюряге. Хоть мне и было тридцать два года, пришлось внимательно присматриваться, когда я впервые увидел группу трансвеститов, запертых там. Блин, я думал, что все повидал, но эти парни выглядели в точности как женщины. Это было слишком дико.

Я был готов к любым их выходкам и считал себя тертым калачом. Попасть в тюрьму — не худшая вещь на свете. Они могут запереть тебя, но им не отнять твою внутреннюю свободу. Мой разум мог приспособиться ко всему. Нельзя было сидеть и плакать, скучая по моему байку. К тому же, ты никогда не знаешь, как все может обернуться. Сегодня ты отбываешь пожизненное, а завтра можешь выйти на свободу. Я привык к судебным баталиям так же, как и к дракам в байкерских барах.

Я оказался в тюрьме Фолсом, которую прозвали “Склад”. Если ты застрял в Фолсоме, то это обычно означало, что у тебя серьезные проблемы. Практически все там отбывали пожизненное, условия были тяжелыми, а заключенных редко, если такое вообще случалось, освобождали досрочно. Если ты сидел только пять или десять лет и оказался тут, то скорее всего ты проделал тот еще путь через пенитенциарную систему, и ни одна другая тюрьма тебя не принимала. Поскольку они хотели поддерживать дурную славу Фолсома, руководство окрестило тюрьму «последней остановкой».

Фолсом — вторая старейшая тюрьма Калифорнии, первоначально построенная на участке земли, предоставленном железной дорогой. Ее знаменитые гранитные стены окружают пять тюремных блоков. Местоположение было выбрано из-за большого количества горных пород в округе, которые первые заключенные разбивали на мелкие кусочки для строительства стен. Американ-Ривер не только обеспечивает водоснабжение, но и служит естественной преградой для побегов. Тюрьма изначально была рассчитана на содержание «заключенных, отбывающих длительные сроки, рецидивистов и неисправимых». Самая известная продукция Фолсома — номерные знаки.

Я попал в тюремную систему штата с установленным сроком от пятнадцати до пожизненного. В Вакавилле я подвис на девяносто дней, проводил в камере по семнадцать часов в день. А потом президента Ангелов Ада отправили в тюрьму строгого режима, в Фолсом.

Во время моей первой недели в Фолсоме на меня продолжали вешать обвинения. Федералы судили меня за уклонение от уплаты налогов и еще по трем обвинениям с оружием. Я признал себя виновным и заключил сделку. Судья предложил засчитать дополнительные приговоры одновременно с моим сроком в тюрьме штата, федеральные обвинители не возражали. Если бы я отсидел определенное количество лет по нарушениям уголовного права штата, то это одновременно решило бы вопрос с федеральными обвинениями. В долгосрочной перспективе это обернулось для меня большой удачей. Федералы, как правило, не соглашаются на такие сделки, но тут они посчитали, что и так заперли меня надолго. Все мои признательные показания сэкономили им кучу времени в суде.

До Фолсома я и дня не провел в тюрьме штата, только в окружной, где сидел в камере двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Как по мне, тюрьма штата получше будет. Я уже служил в Армии, поэтому тюрьма стала просто еще одним местом, полным правил и приказов. Мое положение в Ангелах Ада сильно отразилось на тюремной жизни. В штате Калифорния велась жесткая борьба с мотоклубами, так что я знал примерно под сотню фолсомских арестантов. Там всегда сидели от пятидесяти до семидесяти пяти хардкорных байкеров, мы держались вместе.

ФОТО — Ангелы Ада покидают тюрьму Сан-Квентин после освобождения одного из своих, 1968. Фото сделал охранник, он хотел опознать членов клуба, которые нарушали условия досрочного освобождения. Заключенный, работавший в темной комнате, скопировал фотографию, после чего Ангел Ада выменял ее на сигареты. Баргер в нижнем правом углу.
q.jpg

Уровень охраны в тюрьме определяет режим заключенных. Заключенные в Сан-Квентине могут днем выходить из камер в разное время. В Фолсоме вечером не было никакой движухи, абсолютно. В восемь часов утра ты мог выйти во двор, но к трем часам дня всех запирали, и это значило, что твой день закончился.

В то время Фолсом была единственной тюрьмой строгого режима в штате. Сан-Квентин хоть и был в системе штата, но режим там был помягче. При этом у них были свои способы справляться с эксцессами. Если ты был возмутителем спокойствия в К., то они просто заваривали дверь в твою камеру и открывали ее когда-нибудь потом, может, через несколько месяцев.

В тюряге я в основном зависал с мотоциклистами. Из всех байкеров в Фолсоме одновременно не бывало больше пяти или шести наших, Ангелов Ада. Присутствие других Ангелов очень помогало. Погано, когда твои братья попадают в тюрьму и радостно, когда их выпускают на волю, но вместе сидеть веселее. Мы виделись каждый день, за исключением периодов изоляции. Там были Fu, Marvin, Grubby Glen, Whitey и я. Doug the Thug приходил и уходил, его возили туда-сюда из Сан-Квентина. Другие байкеры вроде Billy Maggot и Brutus также приехали из Сан-Квентина. Это называли “автобусной терапией”. Когда случались проблемы — расовые беспорядки, наркотики, насилие, что угодно — в Сан-Квентине, они хватали всех причастных и увозили, сохраняя их фактическое местонахождение в бюрократической неопределенности. “Автобусная терапия” — еще один способ закрыть глаза на проблему, вместо того, чтобы решить ее.

Среди мотоциклистов встречались как клубные, так и просто заядлые ездоки. Внутри были представители множества клубов: Satan Slaves, Gypsy Jokers, да возьми любой известный клуб, и кто-то из их ребят обязательно там был. В тюрьме члены разных клубов понимали, что пора бы поладить между собой. Там не было клубной вражды.

ФОТО — 1 — Billy Maggot в 1973, на тот момент — президент Ангелов Берду. Похороны Duke из клуба Straight Satans, отделение в городе Венис. Убийство организовали Vagos из долины Сан-Габриэль, Billy Maggot же помог клубу Straight Satans нанести ответный удар. 2 — Billy Maggot — третий слева, Brutus третий справа. Джентльмен в очках — Уайти, который отметился в деле с Агеро. 3 — страница из тюремной газеты. Как видно, Ангелы организовали веселый вечер с музыкой и женщинами, даже пригласили Чича и Чонга. Сонни не соврал, говоря про мягкий режим.
mag.jpg
a.jpg
a2.jpg
ВИДЕО — 1 — репортаж про расовые беспорядки в Сан-Квентине, 1969. 2 — Ангелы Ада в Сан-Квентине и не только, 1969 — 1973, из архивов отделения Дейли-Сити. 3 — документальные кадры из какой-то калифорнийской тюрьмы в годы, когда сидел Баргер.


После трех часов дня тебя могли выпустить из камеры только если ты был нужен им в другом месте. И даже тогда тебя вели под конвоем, так как после трех во дворе было запрещено находиться без сопровождения.

Когда я только приехал в Фолсом, во дворе произошло крупное столкновение между белыми и черным. Засвистели пули. Я не знал, в кого и какого хрена они стреляли, поэтому упал в грязь надеясь, что меня не подстрелят. Я скоро разобрался, что к чему. Когда ты видишь во дворе две отдельные противостоящие группы, которые начинают идти стенка на стенку, то ты либо впрягаешься за одну из них, либо падаешь на чертову землю.

Любой, кто ночью вышел во двор один, получал пулю. Если ты бежал по двору, в тебя стреляли. Если во дворе дрались двое, расстреливали обоих, без предупреждения. Когда в Фолсоме что-то случалось, то они сначала палили, а потом уже разбирались. Часть грозной репутации тюряги.

В 1973 ты не мог хранить у себя журналы “Playboy”, телевизоры тоже были под запретом. Портативные радиоприемники с наушниками разрешались только если они работали на батарейках. В первом корпусе, где жил я, не было горячей воды. Каждое утро тебе выдавали ведро горячей воды для бритья. К лету 1975 режим слегка смягчили. Дресс-код и ограничения по журналам ослабили, даже появились телевизоры.

Ты не поверишь: длинные волосы и усы в Фолсоме! Хотел бы я, чтобы волосы росли быстрее, но в одном я точно уверен — никаких больше стрижек, пока я здесь!!!
Письмо к Шэрон, 08.07.1975


Поскольку я был президентом Ангелов Ада, полицейские относились ко мне иначе, говорили со мной немного вежливее. Правилами запрещались собрания более пяти человек. Как-то раз мы были во дворе, валялись на земле и болтали, нас было восемь или десять. Подошел коп и забрал наши карточки-удостоверения. Я немного поспорил с ним. В итоге он вернулся и отдал нам карточки обратно.

Мой друг работал в конторе, где зэки и сотрудники тюрьмы вели дела. Он спросил, известно ли мне, почему нам вернули карточки так быстро. Позже я узнал, что копам было запрещено вступать со мной в споры перед другими заключенным во дворе. Якобы, из-за моего «влияния» — я мог устроить бунт. Думаю, можно сказать, что я держался спокойно, но все равно был своего рода лидером.

Однажды в мастерской я сделал серебряное клубное кольцо. Я носил его во дворе, и с одной из оружейных вышек заметили отблеск металла. Об этом доложили, и копы прижали меня. Они не стали разбираться со мной во дворе, вместо этого меня вызвали в офис и обыскали в поисках ножа. Они хотели отобрать кольцо, но я отказывался отдавать его без расписки, которую мог дать только капитан. Им пришлось бы оформить нарушение за ношение клубного кольца официально. Позже, на слушании дела, я подал жалобу по этому поводу. Я стоял на своем: они позволили мне сделать кольцо в мастерской, а в правилах ничего не запрещало мне его носить. Вместо того, чтобы уничтожить кольцо, им пришлось хранить его с другими личными вещами до моего освобождения. Я чувствовал, что выиграл по крайней мере одну битву.

До Фолсома мне никогда не приходилось писать в бутылку, даже несмотря на сроки в окружной тюрьме по обвинениям, связанным с наркотиками. Они твердили, что брали анализы мочи случайным образом, но мое имя, казалось, всплывало минимум дважды, а иногда и четыре раза в месяц. Черт, да мне было плевать, я был чист. С кокаином я завязал еще в окружной тюрьме. Если они хотели постоянно тестировать меня, то так, блять, тому и быть. Это означало только, что кто-то другой будет под наркотой и не попадется.

Расовые проблемы в Фолсоме не стояли так остро, как в Сан-Квентине и Соледаде. Тут и там случались терки, но все здесь отбывали пожизненное или долгие сроки, так что приходилось находить общий язык. Мы проводили время, занимаясь собственными делами. Люди объединялись в группы: белые, мексиканские, черные банды, мотоциклисты, организации вроде “Арийского братства”, “Ла Фамилиа” и “Черной партизанской семьи”. В каждой группе у меня были друзья, но, к сожалению, в тюрьме все сводится к расе, и ты должен быть со своими. В этом и заключается проблема, нельзя оставаться нейтральным.

Я справлялся с повседневной скукой с помощью чтения, научился печатать на машинке и играть на гитаре. Весь срок я просидел в одиночке. Моя позиция была такова: раз уж вы посадили меня в тюрьму, вам обо мне и заботиться. Когда руководство тюрьмы разрешило семьям приносить арестантам обувь и вещи из дома, я настаивал на том, чтобы носить мешковатую одежду, которую мне выдавала система. В то время, как у большинства заключенных была начищенная до блеска обувь в армейском стиле, я носил изношенные тюремные туфли коричневого цвета.

Завтрак был в шесть часов утра, затем наступало время вернуться в камеру. В восемь часов они открывали двери. Объявлялся набор на фабрику по производству номерных знаков. Ты должен был быть на хорошем положении и под минимальной охраной, чтобы работать во дворе или на территории перед тюрьмой. Доступных работенок было немного, а чтобы получать зарплату надо было иметь счет, который за все время в Фолсоме я так и не завел. Мне счет был без надобности.

ФОТО — 1 — историческая реликвия, оригинальный список “одобренных” однопроцентных клубов района Залива с описанием их цветов. Составлен Фрэнком Садилеком в 1960-х. 2 — один из первых клабхаусов Ангелов Ада Окленда. 3 — действующий поныне клабхаус в Окленде, архивный кадр от 14 июня 1969. 4 — Сонни Баргер в конце 1960-х, мотоцикл, как и на заглавном фото, — чоппер на основе HD Electra Glide.

list.jpg
c1.jpg
c2.jpg
eg.jpg

  • 3

#24 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 25 ноября 2021 - 16:04

Часть 21
ST.jpg

Большой удачей для меня стала встреча со старым заключенным по имени Зик. Я познакомился с ним в окружной тюрьме и мы отлично поладили. Зик был преступником до мозга костей, хардкорным парнем. В последний раз я слышал о нем в телешоу «Их разыскивают в Америке», тогда он опять был в бегах. Зика прилично мотало по системе, но когда я попал в Фолсом, он был там.

Зик быстро ввел меня в курс дела и объяснил, как жить в тюрьме. Он сходил в контору и записал меня на лучшую работу — на мусоровозе. Вместо того, чтобы сидеть внутри, штамповать номера, делать дорожные знаки или работать в слесарной мастерской, я проводил время на улице. Первостатейный вариант, учитывая жесткие ограничения Фолсома. Это была лучшая работенка на зоне, и кому-то надо было ее делать, например, нам с Зиком.

Ежедневно арестанты выставляли мусор из своих камер. Дальше ответственные на каждом ярусе сгребали мусор в кучи. Следом уже другие парни запихивали эти кучи в большие, метр шириной и два с половиной метра длинной, тележки и выкатывали их к мусоровозу. Там их ждали двухсотлитровые баки, в которые сбрасывали мусор. Когда мусоровоз заезжал во двор, мы с Зиком поднимали эти баки в грузовик. Ребята из грузовика опустошали их и возвращали нам. Вот и все. Наша работа была закончена за считанные минуты.

Наряд на мусоровоз имел свои преимущества. В дождливые и туманные дни все сидели взаперти, если только они, как и мы, не работали снаружи с “туманным пропуском”. Благодаря такому разрешению я мог выходить на спортивную площадку и упражняться с весами после загрузки грузовика.

ФОТО — Сонни, крайний слева, с товарищами на тюремной спортплощадке.
1.jpg

Такие льготы много значили в тюрьме Фолсом. Летом, во время засухи, мылись мы нечасто. Но из-за моей занятости на мусоровозе я мог принять душ после своей десятиминутной работы. Через некоторое время я получил неплохой допуск.

В Фолсом прибыл еще один мотоциклист, мой приятель Scottie the Treeleaper. Он был известным вооруженным грабителем и обдирал людей в парке “Golden Gate” во время Лета Любви. Скотти садился на ветку дерева, и когда кто-нибудь проходил мимо, он спрыгивал с дерева и отбирал их деньги. Я выхлопотал для Скотти разрешение поработать со мной на мусоровозе.

Когда в Калифорнии отменили смертную казнь, девяносто процентов смертников оказались в Фолсоме, обычно их держали вместе с остальными. Я вообще-то считаю, что убийцы — вполне нормальные люди. Взять хоть двоих черных чуваков с прозвищами Death Row Slim и Motormouth. Оба они были неплохими парнями, даже несмотря на то, что убили в Фолсоме заключенного, другого черного, возможно, одного из самых жестких и крепких арестантов во всей тюремной системе. Он был информатором и гомосексуалистом, плевал в людей, говоря — да, я крыса, и что же ты теперь с этим сделаешь? Его пытались зарезать, а он вытаскивал нож из раны, избивал обидчика, относил в контору и сдавал тюремщикам. Он был тем еще злобным выродком. Силы и энергии в парне было столько, что он косил газон бегом. Но он не уважал Slim и Motormouth, поэтому однажды они притаились за дверью с бейсбольными битами, переломали ему ноги и забили до смерти. Когда смертную казнь отметили, то их вернули из камеры смертников обратно в Фолсом. Они оба работали со мной на мусоровозе, и мы стали хорошими друзьями.

В прошлой части Баргер писал про расизм, в котором часто обвиняют мотоклубы. Надо сказать, что в те времена ситуация, скорее всего, обстояла именно так, как говорит Сонни — дружить ты мог с кем хотел, но когда доходило до дела, тебе нужно было быть со своими. В ранних Ангелах Ада были и черные, и азиаты, пусть и в виде исключения, а не правила. Так, в одном из клубов южной Калифорнии точно был чернокожий участник, а в других отделениях — несколько человек азиатского происхождения, например, Fuki из Фриско, который в этом году отметил свои 44 года в клубе. Плюс, оклендские ребята неплохо общались со своими соседями — “черным” клубом “East Bay Dragons”. Сегодня в Ангелах можно встретить кого угодно.

ФОТО — 1 — зато у меня есть другой пример дискриминации из 60х, “мотоциклистов на чопперах или группы в цветах не обслуживаем”. 2 и 3 — Fuki из Фриско.
4.jpg
Fuki.jpg
Fuki1.jpg

У меня, как у бывшего военнослужащего, были права на образовательные льготы от министерства по делам ветеранов. Учителя-волонтеры из школьного округа Кордовы приезжали и обучали заключенных, что технически давало давало нам право на получение стипендии. Я подумал, почему бы не попробовать, и подал заявление на получение льгот по G.I. Bill. Штат Калифорния яростно боролся против меня, но я одержал верх и получал по триста пятьдесят долларов в месяц за то, что ходил на учебу. Деньги я отправлял Шэрон, которая там, снаружи, едва сводила концы с концами.

Когда пришло время записываться на учебу, класс, равнозначный средней школе, был заполнен, а запись на начальную стадию обучения была открыта. Я начал с четвертого класса, за два года дошел до уровня профессионального колледжа, и, в конечном счете, получил диплом специалиста в колледже города Сакраменто. И все это время мне платили стипендию! Жизнь могла сложиться намного хуже.

ФОТО — Сонни, третий слева в нижнем ряду, получает диплом в тюрьме.
2.jpg

На этой неделе я закончу курсы истории США, правительства США и английского языка 1-A. Я не думаю, что получу меньше четверки по любому из них, но не узнаю наверняка до конца недели. Когда придут оценки, я тебе напишу. Следующим набором курсов я собираюсь взять историю и правительство Калифорнии, а также английский уровня 1-B. Вроде как учеба неплохо мне дается.

Гитарные самоучители, которые ты прислала, мне тоже очень помогают. Книга Дилана была для меня слишком тяжелой на нынешнем этапе, но она пригодится мне позже. Две другие были в самый раз. Я выучил несколько песен и немного научился играть благодаря им.
Письмо к Шэрон, 02.01.1975


Как я говорил, Шэрон снаружи жилось нелегко. Ее считали моей соучастницей, поэтому все запросы на свидания постоянно отклонялись. У меня было отложено для нее немного денег, но они быстро кончились, поэтому Шэрон пришлось перебиваться случайными заработками и убираться в комнатах мотеля, принадлежащего моему знакомому, чтобы хватало на жизнь. Однажды телефонная компания отключила телефон, а парни из клуба установили в доме телефон-автомат.

Знаешь что? На днях я тут смотрел конкурс “Мисс Америка”, как и каждый год с тех пор, как сюда попал. Очень жаль, что я прервал твою карьеру, потому что ни на одном из конкурсов я еще не видел девушку, которую ты бы не побила легко!!! Открытка, где ты позируешь для рекламы Санта-Крус, заткнет за пояс всех этих конкурсанток.
Письмо к Шэрон, 19.05.1975


Тюрьма — очень, очень шумное место. Уровень шума здесь всегда повышен. Когда становится тихо, ты знаешь — что-то сейчас произойдет или только что случилось. Тюрьма округа, города, штата, любая тюрьма, где мне приходилось бывать, звучат одинаково. Сочетание работающего оборудования, разговоров, шумов, гуляющих по вентиляции, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Когда звук прерывается или меняется тон, голоса вдруг исчезают, а техника продолжает работать — берегись. В таких случаях всем известно: сейчас что-то будет.

В 1977 кто-то умудрился протащить на зону пистолет. Они использовали шестилетнего мальчишку. Сотрудник тюрьмы помогал открывать главные ворота, когда в столовую приезжал грузовик снабжения, который разгружали на территории, совсем недалеко от зала посещения. Зэкам и близко не разрешали подходить к грузовику, но посетитель отправил ребенка с пистолетом к молотящему на холостом ходу автомобилю. На малыша никто не обратил внимания, пока он пролез под грузовик и спрятал пистолет. Оказавшись внутри, ребенок подбежал к машине и схватил пушку.

Ствол переходил из рук в руки, от одного заключенного к другому, пока им не завладел парень, убивший пару дорожных патрульных. Он знал, что никогда не выберется из Фолсома с такой статьей. Однажды во время переклички он заявил охраннику: “У меня здесь пистолет, и я хочу сдаться”. Охранник подул в свисток, прибежали вертухаи с винтовками .30-30. Тот парень был паршивым скотом, он рассчитывал перевестись из штата потому, что в калифорнийской системе не был в безопасности. За собой он оставил режим изоляции и абсолютный хаос для всех остальных. Процедура изоляции была запущена и шла полным ходом. Копы прошерстили каждую кровать, изучили каждый клочок бумаги внутри всех до единой камер. Бумагу выбрасывали тонну за тонной, и, разумеется, кому-то надо было загружать мусоровоз.

Сейчас мы на изоляции, я провожу на улице два-три часа каждое утро. Они выводят меня и Scottie the Treeleaper в 8 на загрузку мусоровоза, но он приезжает только в 10 или 11, поэтому мы валяемся на траве и загораем. Здорово выбраться из камеры, пусть и всего на пару часов. Они даже кормят нас обедом потому, что мы работаем снаружи. Остальным на период изоляции обеды не положены. А еще у меня теперь больше времени, чтобы практиковаться на гитаре.
Письмо к Шэрон, 20.07.1977


Шел теплый летний день, тюрьма гудела. Тюремный магазин был закрыт, все привилегии отменили на две недели. После работы мы со Скотти вышли на лужайку. Я заметил, как к нам идет надзиратель с группой чиновников из Сакраменто. Инцидент с пистолетом был серьезной проблемой, вертухаи были в ярости, как сраные шершни, и искали, кого бы наказать за нарушения. Пока официальные лица осматривали зону, мы лежали на солнышке и ели сэндвичи с жареной говядиной. Я сделал вид, что не видел надзирателя, и громко сказал: “Ага, и когда я напишу мою чертову книгу про изоляцию 1977-го, я расскажу, что они посадили нас в одиночные камеры, растянули на койках и колотили, чтобы узнать, есть ли еще оружие...” Надзиратель остановился и посмотрел на меня. “И ты знаешь, Баргер, они ведь тебе поверят.”

Спустя двадцать один месяц, как я приехал в Фолсом, Шэрон наконец разрешили посетить меня. Она сразу же попала в переделку, когда охранники нашли на ее цепочке с ключами ключ от наручников. Действительно, она пристегивала наручниками свой байк. Ширли тоже не повезло, при ней оказался старый ключ от шкафа. Копы посчитали, что им можно открыть кандалы на ногах. Визиты Шэрон приостановили.

ФОТО — помимо прочей занятости Шэрон (на фото не она) участвовала в продаже футболок и стикеров на бамперы серии “Освободите Сонни”.
3.jpg

В 1976 году тюрьма Фолсом запустила программу супружеских свиданий. Лист ожидания был очень, очень длинным. Наконец, в расписании появился просвет. Шэрон жила со своим братом в Санта-Крузе, когда нежданно утром ей в спешке позвонил мой адвокат. Шэрон ездила на белом фургоне Econoline, который одновременно использовался в качестве разъездного юридического бюро по работе с моими апелляционными делами. Сзади у нее был прикручен небольшой столик, чтобы писать заявления и изучать документы.

По дороге в Фолсом Шэрон раскрошила таблетки Бензедрина, развела их Кока-Колой и выпила это прежде, чем добралась до территории тюрьмы. На зеркале заднего вида висело сексуальное нижнее белье. В тюрьме был небольшой трейлер для супружеских свиданий, не совсем подходящие условия для медового месяца. Пока мы проводили время вместе, в трейлере мог прозвенеть школьный звонок, что означало — я должен выйти на улицу для проверки. Унизительно, но мы с Шэрон извлекли из этого максимум пользы и провели вместе целые выходные. После этого я договорился, чтобы она навещала меня чаще.

Когда Шэрон снова смогла регулярно навещать меня, посыпались сообщения с воли, в которых меня спрашивали, как вести клубные дела. Мой ответ был: “Откуда ж мне знать. Я здесь, вы там. Разберитесь сами!” Фолсом стал серьезным испытанием как для Шэрон, так и для членов клуба Окленда. Я ведь просидел там половину семидесятых.

Конечно, думал я и о побеге. Мне грозило пожизненное. Я рассудил, что должен им пять лет за все, что натворил. Как только я отсижу пять лет, то выберусь отсюда, я знал это. Я не знал когда или как, но был уверен, что в итоге будет по-моему. Ведя себя хорошо, я работал над тем, чтобы снизить уровень моей охраны. В начале заключения этот уровень был максимальным, а перед освобождением меня уже охраняли по минимуму. Таким образом я мог добиться перевода в тюрьму общего режима, откуда получилось бы просто уйти в стиле Тимоти Лири. Но мне так никогда и не пришлось планировать свой побег. Все, что мне нужно было сделать, это раскачать систему, и вскоре она разлетелась на мелкие кусочки.

Ширли и Шэрон усердно работали снаружи, в попытке вытащить меня они решили связаться с самым известным юристом в Сан-Франциско, Мелвином Белли. Они нашли номер в телефонной книге и позвонили в его офис. В то время там работал юрист по имени Кент Расселл, он специализировался на нестандартных гражданских делах и криминальных вещах. Белли одним взглядом оценил дело Ангела Ада и решил, что это по части Кента.

Тот факт, что мне предъявили обвинения и приговорили так быстро после победы в деле об убийстве Агеро, показался Кенту подозрительным. Хотя я имел право на досрочное освобождение после того, как отсижу пятнадцать лет, это не означало, что они были обязаны выпустить меня. Они могли раздумывать и ломаться столько, сколько хотели, ну или до тех пор, пока я не отсижу тридцать лет. Меня могли удерживать за решеткой и в следующем столетии.

Все время, пока я был в Фолсоме, мы боролись с эффектами самого первого срока за марихуану. То уголовное дело из 1963 стало фундаментом для остальных обвинений. Но Расселл отказался от прежней тактики атаки на последние приговоры, которые я получил. Нам требовалось взглянуть на проблему под другим углом, чтобы снести предыдущее дело за марихуану.

Расселл покопался в бумагах и не обнаружил никаких следов того, что называется “отказом Бойкина-Таля”. Это означает, что подсудимый должен был выказать понимание последствий своего прошения. Когда я подал прошение о досрочном освобождении по делу о марихуане, в суде меня не проинформировали о последствиях этого прошения, что было зафиксировано в протоколе заседания.

Теперь Расселл увидел способ атаковать обвинение, лежащее в основе всего. Когда меня признали виновным в хранении марихуаны, это было уголовным преступлением. Но в начале семидесятых трава не считалась даже мелким правонарушением. Срок за марихуану теперь был слабым основанием для обвинения.

С принятием закона SB42 в Калифорнии запретили вынесение приговоров с неопределенным сроком наказания. Отвечая запросам общественности на более “жесткие” приговоры, этот закон предусматривал только определенные, четкие сроки заключения. Это означало, что теперь судьи не могли больше на свое усмотрение выносить приговоры от пяти, десяти или пятнадцати лет до пожизненного.

Прокуратура была в затруднительном положении. Хранение девятнадцати косяков в 1977 больше не было таким серьезным преступлением, как в 1963. Если бы федеральный суд в итоге отменил приговор за марихуану, то за ним посыпались бы обвинения, связанные с оружием, ведь на момент владения я теперь не считался бы уголовником. Вместо комиссии по вопросам условно-досрочного меня представили перед общественным советом по освобождению для замены приговора, как если бы я сидел в зале суда. Все мои сроки, взятые вместе, теперь составляли меньше пяти с лишним лет, которые я уже отсидел.

Власти почуяли, что у нас есть веский юридический аргумент, и мы уже почти выиграли нашу апелляцию по отмене моего ареста из-за травы. Без особой шумихи правительство свернуло дела и вышло из игры. Согласно постановлению общественной комиссии по освобождению, я мог быть освобожден в течение ста двадцати дней, поскольку фактически отсидел свой срок. Я вернулся в свою камеру.

Через час лейтенант Бьюкенен сообщил, что мне необходимо немедленно явиться в офис тюремного советника. Там я спросил, могу ли позвонить жене, чтобы она привезла одежду, в которой я бы вышел на свободу, когда меня выпустят. Советник ответил, что у меня нет на это времени. Он сказал мне позвонить Шэрон прямо сейчас, и что завтра в восемь часов утра она должна забрать меня из Фолсома, одна. Я с трудом сглотнул. За один день я превратился из заключенного, осужденного на пожизненное, в человека, который завтра утром отправится домой.

Обычно они обрубают заключенным все входящие и исходящие звонки, если намечается что-то настолько опасное, как мое освобождение. Когда я, шокированный, выходил из кабинета, один из заключенных, мой приятель по имени Джон, был в ярости. “Не знаю, что тут происходит, но утром выпускают какого-то мудака, поэтому они не дают мне позвонить.” Речь шла обо мне.

Я согласился выйти из тюрьмы в тишине. На следующее утро, 3 ноября 1977, Шэрон забрала меня одна, без рева сотен Ангелов Ада на колесах. После пяти лет в Фолсоме я и правда не возражал, что меня выпустили без фанфар. Освободиться сразу же намного лучше, чем отсчитывать еще сто двадцать дней. Последняя миля — самая тяжелая.

Шэрон забрала меня в новеньком Corvette и, конечно, выглядела отлично. Мы покинули Фолсом, чтобы больше никогда не возвращаться. Вернуться в тюрьму, где уже отсидел, считается плохой приметой среди бывших заключенных.

В целом, я считаю, что когда стану слишком стар, чтобы ездить на мотоцикле или лечь в постель с симпатичной девкой, то вместо дома престарелых для ветеранов я лучше вернусь в тюрьму. Там уважают старых заключенных, покупают им сигареты, мороженое, слушают их истории. Звучит намного веселее, чем играть в “Скрэббл” со стариками.

Когда я вышел из Фолсома свободным человеком, то мог только представить, как разозлились и расстроились федералы, увидев меня снова на улице, на моем мотоцикле и в цветах клуба. В течение года федералы тайно готовились ко второму раунду. У них было новое оружие, нацеленное на мотоклуб Ангелы ада и способное смести всех одним махом. Оно называлось RICO.

ФОТО — 1 — Сонни, Терри, Zorro и другие в одном из ранних газетных упоминаний Ангелов. 2 — Отто Фридли, президент первого отделения Ангелов Ада.
fn1.png
Otto-Friedlis-fn2.jpg

  • 2

#25 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 29 ноября 2021 - 09:25

Часть 22
ST.jpg
Глава 12 — RICO, закон с забавным названием Был в офисе шерифа округа Солано коп по имени Уильям Зерби. Он плотно работал с управлением по борьбе с наркотиками и ФБР, даже начал действовать, как один из агентов ФБР, и иногда следил за участниками оклендского клуба.

Я с Зерби никогда не пересекался, но вот он, работая со своими дружками-федералами в феврале 1978, перешел дорогу Ангелу Ада по имени Джеймс “Jim Jim” Брандес. Обеспокоенный опасными последствиями, которыми грозила его работа, Зерби каждый день выходил из дома, отходил в сторону и становился в определенном месте, после чего заводил машину с пульта.

Зерби был очень осторожным копом, за исключением того утра, когда он торопился в суд округа Солано, чтобы дать там показания против Jim Jim по обвинениям, связанным с наркотиками и оружием. Он встал на свое обычное место и нажал кнопку пульта. Машина не взорвалась, взрывчатка была заложена там, где он стоял. Он едва избежал смерти, хоть и был тяжело ранен. В то же самое время на дороге в Сан-Хосе сержант полиции по фамилии Крок также пострадал от взрыва. Крок был тем, кто арестовал Джеймса.

К весне 1978 дело о подрыве Зерби было вынесено на разбирательство перед большой коллегией присяжных. Примерно тогда же подходили к концу мои четыре месяца в тюрьме за нарушение условий досрочного освобождения. Меня доставили в округ Солано, чтобы я дал показания перед присяжными. Я и не знал, что их интересует взрыв у дома Зерби. Зато я знал, что законники привезли меня куда-то против моей воли, поэтому, когда они для протокола спросили, как меня зовут, я послал их куда подальше.

Это вывело из себя окружного прокурора. Еще одна такая реплика, предупредил он, и меня бы “поместили под стражу”. На мне были ножные кандалы с цепью, тянущейся к пояснице, наручники, да к тому же я был прикован к стулу. Будучи выпускником тюрьмы Фолсом, я спросил его: “И что ты сделаешь? Нацепишь на меня еще больше цепей?” Даже сам чертов прокурор засмеялся.

Они поставили меня перед судьей, который приказал мне говорить, иначе это будет расценено как неуважение к суду. Я ответил ему, что Неуважение — мое второе имя, и он не имеет права удерживать меня. Меня похитили из тюрьмы округа, мой адвокат не знал, где я нахожусь, и я не собирался ничего говорить, потому как даже не знал, по какому поводу суд. “Засунь всю эту ебучую систему себе в жопу” — таким был мой комментарий.

Судья обвинил меня в неуважении, и они отволокли меня в ближайшую тюрьму. Из-за других членов клуба и знакомых, которые тоже были вызваны в суд, пошли слухи, что я был на заседании. Они видели, как меня в цепях вели по коридору в комнату присяжных. Копы все еще отказывались ответить моему адвокату, Кенту Расселлу, где я нахожусь, поэтому он обратился к другому судье с заявлением о пропаже человека. На следующий день я вернулся в тюрьму округа Аламида без обвинений в неуважении к суду. По официальной версии я никогда не покидал стен окружной тюрьмы.

Хотя обвинений по подрыву Зерби никогда не предъявлялось, было совершено покушение на одного из своих, поэтому сотрудники правоохранительных органов не могли проигнорировать дело. Местные копы и полиция штата регулярно предъявляли Ангелам Ада обвинения из-за наркотиков и оружия. Мы вооружились помощью юристов для борьбы с системой, и, чаще да, чем нет, Ангелы оставались на свободе. Наши игры в кошки-мышки сильно расстраивали представителей закона.

Власти также бесились потому, что я отказывался порвать свои связи с клубом после выхода из тюрьмы, не соглашался играть по их правилам. Многие из освобожденных досрочно прогнулись бы под волю правительства, предпочли бы не рисковать и держались бы подальше от такой известной группы, как Ангелы Ада. Несмотря на то, что я больше официально не был офицером отделения Окленда, многие люди воспринимали меня как номинального руководителя организации. Если член клуба попадал за решетку, то мы старались найти способ позаботиться о его детях и семье. В клабхаусе проводились ужины в честь Дня благодарения. Об этих повседневных аспектах клубной жизни правоохранители не хотели думать.

ФОТО — Джеймс “Jim Jim” Брандес. На фото он в камере аэропорта Мельбурна. Джеймс прилетел в Австралию, чтобы убить двоих полицейских, которые активно мешали местным Ангелам производить наркотики. О его визите полицейских предупредили, поэтому байкера задержали, обыскали и, поскольку не нашли ничего серьезного, отправили обратно в Америку.
jj.jpg

К слову, в статье говорится, что именно Ангелы Ада сделали метамфетамин популярным в Австралии с подачи оклендского клуба. В качестве благодарности местные байкеры отправили в Окленд 200 литров химиката P2P, который был легален в Австралии, но запрещен в США, и требовался для варки мета. Отправка велась по почте, тарой служили емкости из-под ананасового сока, которые запечатывались на украденном оборудовании. Автор статьи утверждает, что такая контрабанда помогла Ангелам Окленда заработать деньги, необходимые для судебной защиты в деле, речь о котором пойдет ниже.

Поскольку копы не могли развалить клуб арестами и судами, правительству требовался новый метод нападения на Ангелов Ада, как на преступную организацию. Таким образом они могли добраться до участников, которые не совершали преступных действий как таковых, а просто тусовались с людьми, которые были в чем-то замешаны. Так как власти были убеждены, например, в том, что Ангелы Ада контролируют лаборатории по производству метамфетамина и имеют значительную долю в прибыли, им нужен был способ обойти традиционную процедуру доказательства преступного сговора, чтобы сажать нас за сам факт членства в клубе. Тогда появился RICO.

RICO расшифровывается как “Закон о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров организациях”, это федеральный закон, который был частью принятого в конгрессе “Акта о контроле организованной преступности” 1970 года. RICO был вариацией традиционных законов о преступных группировках и антикриминального законодательства, которые, в свою очередь, произошли от законов по борьбе с рэкетом родом из 1950-х. Причиной принятия таких законов стали опасения по поводу того, что преступные группы становились слишком прибыльными и могущественными. Эксперты правоохранительных органов считали, что банды и преступные группировки стали слишком опасными для общества, ведь благодаря своей иерархии и тактике сговора преступники могли распределять риск и прибыль между боссами и их последователями.

RICO сосредоточился не на отдельных преступниках, а на федеральном преследовании групп людей. В юридической терминологии такую группу называли “предприятие”. Любая группа, даже если это легальная организация вроде профсоюза, политической партии или мотоклуба, могла быть обозначена “предприятием”, если на нее нацелилось правительство. Первые дела по закону RICO были направлены на мафиозные структуры. Федералы и полиция штата, объединенные своим новым оружием, положили начало целой правоохранительной машине.

Федеральные прокуроры с помощью ФБР, управления по борьбе с наркотиками и правоохранительных органов Калифорнии решили, что существовало криминальное предприятие под названием “банда мотоциклистов Ангелы Ада”, и что в действиях всех участников клуба присутствует преступный сговор. По правилам RICO единичные преступления могли бы объединены, чтобы показать “пример рэкета”, нарушающий федеральные законы и законы штата.

Федералы могли взять прошлые преступления, даже если по ним уже был вынесен приговор, составить на этой основе дело и предъявить обвинения в групповом сговоре. Такие преследования грозили повторными наказаниями за преступления и нарушениями сроков давности. Любое преступление, за которое нас могли осудить по RICO, влекло за собой до двадцати лет тюрьмы по каждому пункту обвинения.

Один из репортеров местного телевидения назвал RICO “законом с забавным названием”. Теперь это был сильный козырь правительства против нас, Большой красной машины, Ангелов Ада.

Поначалу федералы назначили датой тщательно организованного массового рейда утро 14 июня 1979, но, опасаясь утечки в местных органах, они перенесли все на вечер предыдущего дня. Вот тогда и начался фейерверк.

Все члены клуба собирались встретиться в клабхаусе Окленда в восемь вечера 13 июня. Оттуда мы должны были поехать на ужин в одном из ресторанов Аламеды, чтобы отметить десятую годовщину Майкла Малви в качества Ангела Ада Окленда. Чтобы успеть к восьми в клабхаус, мы выезжали из дома между семью часами и полвосьмого. Когда все собрались в клабхаусе, копы начали нападать на наши дома. Первым делом они разбили стеклянную дверь дома Jim Jim. Раз они видели, как он уезжает, то знали, что в доме никого нет. Рейды проводили перед телекамерами для одиннадцатичасовых новостей. Они устроили героическое представление, кричали в пустой дом, пока агент разбивал ботинком стеклянную дверь. Все было подстроено в духе боевика, игры в копов и грабителей.

ФОТО — 1 — Майкл Малви, 2013. 2 — он же с Fuzzy в 2019, оба отмечают юбилей клубной жизни, 50 лет, век на двоих.
mal.jpg
mal2.jpg
По сей день копы клянутся, что мы уехали заранее потому, что кто-то из полиции Окленда предупредил нас о намечающихся рейдах. Но никто из оклендских офицеров в рейдах не участвовал. На самом деле федералы даже не уведомили местную полицию, они считали, что у нас есть информатор глубоко внутри полицейского управления.

Мы получили первый звонок, пока ждали в клабхаусе. Федералы вломились в дом Сергей Уолтона. Его не было ни там, ни с нами. Следующий звонок — нападение на дом Mouldy Marvin с телекамерами. Он тоже куда-то пропал. Вскоре все начали звонить домой. Если трубку брали федералы, то ты быстро сваливал. Когда я позвонил домой, никто не ответил, так что я никуда не поехал. Оставшиеся решили проследовать на ужин в честь Малви. При мне, в кармане куртки, была памятная пряжка для ремня в честь десятилетия Майкла и семьсот долларов, которые мы собрали в подарок.

ФОТО — легенды оклендского клуба: Deakon, Mouldy Marvin и Lurch.
mar.jpg
Мы отъехали от клабхауса всего где-то на три квартала, когда нас догнали федералы. Куча служебных и гражданских автомобилей окружила нас. Из них выскочили сотрудники органов, некоторые в синих куртках с надписью “ФБР”, напечатанной на спине жирным желтым шрифтом. Я не мог поверить, насколько серьезно копы подошли к делу, они облачились в боевую разгрузку и бронежилеты, направили на нас оружие. Нас поставили лицом к сетчатому забору, через каждые несколько метров стоял офицер с дробовиком, нацеленным нам в спины. “Поднимите руки вверх, и не двигаться!” “Что ж вы, блять, от меня хотите?” — ответил я. “Не двигаться или поднять руки?” Федералы шутку не оценили.

Нас с Шэрон в наручниках затолкали на заднее сидение белой Impala без опознавательных знаков. Вместо того, чтобы сразу поехать в федеральное здание, что в Сан-Франциско, нас бесцельно возили по району оклендского пролива. Я реально начал подозревать, что у этих ублюдков наконец нашлись яйца, чтобы убить нас. Руки были скованы наручниками за спиной, и я пытался разобраться, как бы подвинутся вперед, к водителю, и прокусить его яремную вену.

Пока я раздумывал над тем, как прошептать мой план Шэрон, водитель обернулся и спросил: “Эй, Сонни, как проехать к Правительственному острову?” Сраные федералы заблудились!

В итоге они привезли нас в учреждение на острове Аламида, где они устроили импровизированный участок. Нас с Шэрон вытащили из машины и провели на открытую площадку, похожую на армейские казармы. Группами прибывали другие арестованные. Нас всех рассадили на стульях у стены по периметру комнаты.

Несколько офицеров полиции в цветастых гавайских рубашках фотографировали разных людей из комнаты, некоторых я не видел годами, другие же тусовались с клубом и были доставлены сюда за компанию.

Все спрашивали меня, в чем дело и в чем нас обвиняют, но, если отбросить в сторону разные обвинения, которые они зачитали мне при задержании, я не мог понять, какого черта мы все были там. Когда они сняли у всех отпечатки пальцев и сделали еще больше фотографий, то перевезли всех нас одной большой группой через мост Бэй-Бридж в федеральный изолятор на самом верху здания Федерального суда Сан-Франциско. Мужчин и женщин разделили, мы сидели и гадали, что за херня происходит.

На следующий день вечерние новости, которые мы смотрели по телевизору в общей комнате, открывались репортажем о нашей истории, показывали федералов и ночной штурм. Только тогда я понял, каким масштабным был рейд, как много домов оклендских Ангелов подверглись нападению, и что в мой дом тоже вломились. По ТВ показывали, как под видом улик власти выносят из дома коробки с моими вещами. Все мое барахло — флаги, постеры, плакаты и даже бензобаки с эмблемой клуба — было конфисковано.

Ведущие новостей называли Ангелов Ада преступной организацией со мной в качестве главаря. (На самом деле я больше не был офицером клуба, не был с тех пор, как меня освободили из Фолсома в 1977.) В обвинениях по телевизору говорилось, что Ангелы Ада были глубоко вовлечены в производство и продажу метамфетамина, занимались наркотрафиком, крышевали проституток. Прокурор Дж. Уильям Хантер (мы шутили, что он был родственником Мередита, жертвы Альтамонта) в интервью сказал: “Клуб — это зонт, используемый для сохранения и ведения преступной деятельности.” Обвинения Хантера пошли дальше — вымогательство и убийство. От Джерри Дженсена, регионального директора управления по борьбе с наркотиками, прозвучало следующее: “Эта операция [имеется в виду серия арестов накануне вечером] чрезвычайно важна, поскольку мы предъявляем обвинения не отдельным лицам, но организации. Организация Ангелов Ада занимается бизнесом, который нарушает законы Соединенных Штатов.”

Обвинений становилось все больше. Если верить им, то мы покупали судей и прокуроров, держали на зарплате копов, поддерживали широкую сеть юристов и поручителей для выхода под залог. У нас были справочники со списками полицейских радиочастот, домашних номеров офицеров, телефонов их подружек (и парней) и даже засекреченными номерами. По словам одного ведущего новостей, мы контролировали поставки и распространение метамфетамина до такой степени, что, подобно нефтяным компаниям, могли повышать и понижать цену за счет нашего господствующего положения на рынке.

Когда новости закончились, я понял, что у нас большие проблемы. Я и в самом деле ничего тогда не знал о законах вроде RICO. До этого я полагал, что нас арестовали за взрывы копов и продажу наркотиков. Но это обвинение, как мне пришлось узнать, отличалось от прежних. Правительство решительно вело войну, чтобы уничтожить клуб раз и навсегда.

В оранжевом тюремной комбинезоне я дал интервью репортеру телевизионных новостей. “Ангелы Ада — это организация, группа людей, которые собираются вместе, чтобы покататься на мотоциклах, веселиться, ездить на вечеринки и делать все, что угодно,” — объяснял я. “Тот факт, что определенные люди в клубе совершали преступления в прошлом, не делает организацию преступной.”

Опасной стороной RICO было то, как обвинение могло доказать преступный сговор, при котором все члены клуба становились соучастниками. Даже кто-то, связанный косвенно, мог быть привлечен и обвинен в сговоре. Например, если я продал человеку наркотики и, скажем, другой Ангел тоже продал наркотики этому человеку, а я даже не знал об этом, то нас могли считать вовлеченными в сговор. Власти пытались доказать, что если один Ангел был осужден или даже просто предстал перед судом за убийство, то мы все об этом знали и были вовлечены с ним в сговор относительно убийства. Они хотели показать и доказать, что мы были “бандой”, вовлеченной в преступную деятельность, и что именно поэтому мы держались вместе. Полный бред, но выпутаться из ситуации было сложно. Многие участники клуба за эти годы совершили множество случайных актов насилия. Пришло время действовать как клуб и держаться вместе. На кону стояло наше право на свободу ассоциаций, гарантированное Первой поправкой.

Первая поправка напрямую не гарантирует свободу ассоциаций, только свободу собраний. Тем не менее, Верховный суд США в ходе дела 1958-го года “Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения против штата Алабама” постановил, что свобода ассоциаций — неотъемлемая часть свободы слова, которая в Первой поправке как раз упоминается. Суд руководствовался тем, что “во многих случаях люди могут эффективно выступать с речью только тогда, когда к ним присоединяются другие”. Позже в суде рассматривали похожие дела, но это — первое.

До суда над Ангелами Ада в октябре 1979 никому и никогда не удавалось победить RICO. Никому. Если тебя арестовывали, то было самое время паниковать потому, что ты, считай, был уже осужден, выиграть в суде было невозможно. Влияние силы обвинений по RICO обычно приводило к быстрому признанию вины и заключению сделки с правосудием. Ангелы Ада стали первыми, кто сомкнули ряды и гордо, в полный рост, предстали перед судом.

Наш первый арест по RICO был основан на череде событий — попытках убийства Зерби и Крока, плюс каждом убийстве, которое как-то было связано с клубом, каждой продаже наркотиков и даже обвинениях, за которые я отсидел в тюрьме Фолсом. Когда власти предъявляют тебе обвинения в рамках RICO, они фактически могут повторно судить тебя по всем статьям, за которые тебя когда-либо арестовывали, без разницы, был ты признан виновным или нет.

Наше дело по RICO было названо “Соединённые Штаты Америки против Ральфа Баргера-младшего и других” (далее следовали имена нескольких ответчиков). Вплоть до последних недель перед первым рейдом я был первым в списке, то ли из-за превратностей алфавитного порядка, то ли в роли основного лидера. Из первоначальных двадцати восьми обвиняемых десяти разрешили признать вину в относительно мелких правонарушениях. Одного участника клуба арестовали с пушкой. Он заключил сделку — признал себя виновным в незаконном владении оружием в обмен на отмену обвинений по RICO. Мы были не против, так как не было никакого смысла в риске получить приговор на сорок лет за владение оружием.

Некоторые из ответчиков не были Ангелами Ада, включая Шэрон, Аниту Мусик и жену Берта Стефансона, Шарлин. В числе восемнадцати перед судом предстали члены клуба Окленда — Джонни Эйнджел, Берт, Бобби Инглэнд, Майкл Мусик, Альберт Перриман, Мануэль Рубио и я.

ФОТО — газетная вырезка, список из восемнадцати обвиняемых. Можно заметить, что присутствует Алан Пассаро — убийца Мередита Хантера на фестивале Альтамонт.
im.jpg
Для меня был установлен залог в один миллион долларов, сумму позже повысили до двух миллионов. Шэрон пыталась собрать деньги из тюрьмы, многие из моих друзей предложили свою собственность. Я наконец уговорил ее бросить эту затею с залогом. Я знал, что меня не выпустят.

Спустя много месяцев за решеткой, проведенных в ожидании суда, меня в итоге привели к мировому судье, который был готов снизить сумму залога до ста тысяч, если я пообещаю держаться в стороне от клуба, пока буду на свободе. Я послал его вместе с залогом куда подальше и ответил, что когда столько Ангелов Ада сидят в окружной тюрьме, я скорее вернусь наверх и буду с ними, чем буду разгуливать снаружи. После этой вспышки ярости судья сказал моему адвокату: «Я знал, что мне не следовало делать это предложение».

Пока я был в тюрьме, друзья клуба разместили в газете “San Francisco Chronicle” объявление на целую страницу, в котором предупреждали людей об опасностях, связанных с уголовным преследованием Ангелов Ада в рамках RICO. Реклама стоила десять кусков и была сделана на пожертвования. Правительство ограничивало наши (и, следовательно, твои) конституционные права. Они выбивали двери и окна, увозили нас прочь в наручниках. Независимо от твоих политических взглядов, гласила реклама, нужно понимать, что правительство отбирает у тебя права под предлогом защиты от так называемых антиобщественных группировок.

Мы привлекли к работе наших юристов, продумывали варианты действий. Многие юристы до смерти боялись RICO и советовали идти на сделки с законом. Правительство предлагало нам согласиться на пятилетний тюремный срок и избежать суда. Но когда мы провели много совещаний по правовым вопросам, то все согласились, что никто не признает себя виновным, и мы все идем в суд. Мы объяснили всем привлеченным юристам, представляющим наши интересы, что никто из них не должен был призывать своих клиентов сотрудничать и заключать сделки с федералами или выступать против других Ангелов Ада, обвиняемых по этому делу. Адвокатам было запрещено утверждать, что их клиент не был частью группы, или пытаться указать кого-то из наших. Как Ангелы Ада, мы были полны решимости бороться с этим делом и довести его до конца. Либо мы все выиграем, либо вместе сядем в тюрьму.

Мы много работали над подготовкой нашего дела, следили за ходом рассмотрения ходатайств. Я читал каждый клочок бумаги, выходивший из зала суда и ходил в суд каждый день, когда проходило заседание. Иногда у меня возникали проблемы, в том числе с другими обвиняемыми Ангелами Ада. Судья и федеральные маршалы не хотели приводить всех задержанных в те дни, когда присяжных не было, я же требовал, чтобы мы присутствовали в суде. Я заставлял всех подсудимых посещать заседания, чем, бывало, злил их. Мы договорились, а значит, настаивал я, все должны быть там.

Как уже было рассказано в книге и еще будет написано дальше, Ангелов часто обвиняли либо в чужих преступлениях, либо в том, чего не было вообще. Тем не менее, в клубной истории есть страницы, о которых говорить не любят.

Эту историю уже знают те, кто следят за outlawarchive. Человек на фото ниже — Рекс Карденас. В 1955 он был одним из участников второго состава Ангелов Ада Фриско под предводительством Фрэнка Садилека. В 1956 основал отделение Даго (Сан-Диего). В том же году разрешил Вику Беттанкуру открыть отделение SoCal, Южной Калифорнии. Вик, в свою очередь, дал такое право Сонни Баргеру в 1957.

Рекс был близко знаком с Mother Ruthe. Владел мотомастерской, о которой в своем журнале писал Эд Рот. В 1969 Ангелы Ада сожгли дотла дом Рекса, убили его питомцев и приставили к голове его семнадцатилетнего сына пистолет, требуя, чтобы он заманил отца в мастерскую. Говорят, что до этого Ангелы напали на другой клуб и решили, что Рекс их сдал потому, что его с ними не было. Семья бежала через всю страну, в Майами. Через несколько лет Рекс полностью завязал с мотоциклами и позже посвятил свою жизнь искуплению грехов молодости, был столпом сообщества. Члены семьи до сих пор, спустя много лет после смерти Рекса, боятся за свою жизнь.

С мотоциклом на фото ниже связана история. Однажды Рекс продал “Lil Bit”, так он назвал байк, какому-то парню, который кинул байкера и не заплатил. На собрании однопроцентников Рекс объявил награду за мотоцикл — тысячу долларов, очень большие деньги в то время. Там присутствовали Ангелы из отделения So. Cal, один из парней вывел Рекса на улицу и открыл дверцу своего фургона. Внутри стоял “Lil Bit”, Ангелы накануне украли его у нового владельца, не зная, кому принадлежал мотоцикл. От награды товарищи по клубу отказались. Рекс же пообещал бесплатно привести в порядок их мотоциклы, если они будут проездом в Сан-Диего.


ФОТО — 1 — на своем мотоцикле. Байк завоевал множество наград, попадал в журналы и на ТВ. 2 — с Виком Беттанкуром. 3 — с Mother Ruthe. 4 — карта пробега, нарисованная Рексом и Mother Ruthe в 1964.
1.jpg
2.jpg
3.jpg
4.jpg

  • 4

#26 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 03 декабря 2021 - 09:51

Часть 23
ST.jpg
 
Попытки засудить нас вскоре потерпели фиаско, мы же старались получить от заседаний максимум удовольствия и веселились как могли. В зале суда построили многоярусную трибуну для восемнадцати адвокатов и восемнадцати подсудимых, напротив каждого стояла табличка с именем. Юристам и обвиняемым приходилось каждый день садиться на те же места, поскольку судья был не в состоянии запомнить все имена.

С таким количеством обвиняемых адвокат мог по несколько дней не слышать и единого упоминания своего подзащитного. Юристы неделями сидели в зале суда и наблюдали за ходом процесса, как если бы были на семинаре по праву, а не на суде. Затем, наконец, подходила их очередь танцевать перед присяжными и подвергать перекрестному допросу информатора или сотрудника правоохранительных органов.

Для заседаний был выбран просторный зал, который обычно использовали под большие собрания и церемоний натурализации. Когда адвокату нужно было провести допрос, ему приходилось спускаться вниз по проходу, прямо как в Сенате. Среди юристов, возглавлявших нашу защиту, были Кент Рассел, Фрэнк Манган, Ричард Мэйзер, Алан Каплан и Джадд Айверсон. Со стороны закона нам противостояла команда из четырех помощников федерального прокурора под предводительством Роберта Дондеро.

Снаружи были поставлены раздвижные металлические заграждения. Из зала вынесли сиденья, и маршалы установили пуленепробиваемые перегородки, при этом между подсудимыми и судьей не поставили ничего. Окна были закрыты, чтобы никто не мог подсматривать снаружи. Правительственная охрана продолжала перестраховываться. Каждое утро на входе в зал они проводили нас через металлоискатели, затем маршалы отводили каждого в сторону и обыскивали с помощью ручных металлодетекторов. В 1979 году металлоискатели в судах были редкостью.

Повестки потенциальным присяжным отправили их Сан-Франциско на границу с Орегоном. Большинство отказывались или просили суд освободить их от обязанности из-за возможной продолжительности судебного разбирательства. Кроме того, их отпугивал наш вид. Обычно мы надевали в суд нормальную одежду, но когда нам действительно хотелось привлечь к себе внимание и разозлить судью, мы появлялись в наших ярко-оранжевых тюремных комбинезонах.

Днем нас держали в тюремных камерах на шестнадцатом этаже, тремя или четырьмя этажами выше зала суда. На заседания нас отводили группами по восемь-десять человек, и мы раскачивали лифты вверх-вниз до тех пор, пока кого-нибудь из маршалов не вырвет. Одна кабина лифта сломалась, успев упасть вниз где-то на этаж, пока не схватились тормоза. Мы уже просидели внутри несколько часов, когда один маршал из Фресно умоляюще попросил: “Не могли бы вы, пожалуйста, больше так не делать? Там, откуда я, самое высокое здание — это Fotomat.”

Некоторые девушки байкеров делали сумасшедшие вещи, чтобы ребята в тюрьме почувствовали себя лучше. Когда мы чалились в тюрьме округа Аламеда, что в центре Окленда, через маленькое окошко в камере можно было разглядеть небольшой кусочек улицы. Из моей камеры было едва видно аллею, ведущую к колледжу Лэйни. Шэрон приводила мою собаку в определенное место, где я мог их видеть, и махала мне рукой. Ей даже пришла в голову идея нарядить пса в плащ и шляпу и попытаться провести его в комнату для свиданий. Подружка Гэри Попкина однажды арендовала лодку. Девушки догребли до середины озера Мерритт, а затем обнажили грудь перед всеми своими стариками, которые сидели и пялились на них в окно.

Конечно, сегодня такое никогда бы не сошло с рук, но тогда Бобби “Durt” Инглэнд притаскивал в зону для посещений видеокамеру и снимал, как мы дурачимся за решеткой. Он не проносил камеру тайком, для всех нас это был способ развлечься в серьезной ситуации, в тяжелые времена.

СМИ озаглавили наш судебный процесс “САМЫМ ЗАПУТАННЫМ И ДОРОГИМ ДЕЛОМ В ИСТОРИИ САН-ФРАНЦИСКО”. Конечно, предполагалось, что разбирательство продлится долго, но наши выходки сильно выбили суд из графика. Недели превратились в месяцы.

КАРТИНКА — судебная зарисовка с прошлого процесса Баргера. 06.11.1972, суд округа Аламида, присяжные.
Jury.jpg
 
Когда тебя сажают надолго, то тебе полагается горячее питание три раза в день. В начале процесса нас будили утром и давали миску холодной каши. Мы проводили весь день в суде, обедали сэндвичами. Затем, когда заседание заканчивалось, нас отводили обратно в камеры, где ждали еще несколько сэндвичей на сраном жестяном подносе, холодные как камень. После нескольких недель такой кормежки мне все это в конец осточертело. “Я требую гребаный горячий обед, и раз уж вы собираетесь дать мне только жалкий ебучий сэндвич, то к нему должна прилагаться миска горячего супа.”

Получив отказ, я стал разбрасывать обед по камере. Они сняли запачканные стены на видео и показали судье, который предупредил нас: “Вам повезло, что вас вообще кормят”. Мой аргумент заключался в том, что если бы разбирательство длилось всего три дня, и нас бы кормили только сэндвичами, то это было бы нормально. Но прошло три месяца, нам была нужна горячая еда. В итоге мы получили суп на ужин, маленькая победа, но в тюрьме такие вещи очень важны, особенно, когда ты бьешься в суде, чтобы не остаться за решеткой до конца своих дней.

После особенно напряженного дня разбирательства судья в заключение предостерег меня меня, что мне лучше бы начать вести себя, как ответчик. Я сказал ему, что буду вести себя как ответчик, когда он начнет действовать, как судья, а окружной прокурор будет работать, как настоящий окружной прокурор. “До тех пор, пошли нахер.” Мой адвокат смутился, а кто-то в зале захлопал, из-за чего судья по-настоящему вышел из себя. Он стукнул молотком. «Кто это сделал? Я спрашиваю, кто хлопал?» Черный однорукий байкер из “Dragons” поднял свою единственную руку.

Некоторые доказательства правительства в деле по RICO граничили со странностями. Один из прокуроров зачитал письмо, которое Big Al однажды написал девчонке в другой тюрьме, пока сам сидел в Фолсоме. Big Al — тот еще шутник. Девушка была подружкой его родного брата, но это не останавливало Альберта от попыток ее склеить. В своих письмах он начал гнать, что у него где-то припрятан миллион баксов.

“Детка,” — писал он, — “мы могли бы здорово провести время.” Он пустился объяснять, какие клевые вещи они ей купят, куда они пойдут и что на ней будет надето. Рассказ продолжался долго. В конце письма было что-то вроде: “И на тот случай, если какой-то тупой ублюдок это прочтет — я просто прикалываюсь.” Подпись — Big Al.

Это не остановило глупого прокурора от того, чтобы на полном серьезе представить письмо в качестве доказательства перед присяжными, которые смотрели на него и думали: “Ага, и правда какой-то тупой ублюдок это прочитал.” Более того, когда прокурор дошел до конца письма, он зачитал: “Подпись, мистер Биггл”.

Иногда по ночам в тюрьме я слышал, как Альберт кричал: “Вождь, вождь, они убивают меня! Помоги! Помоги!” Копы прибегали к моей камере. “Баргер, ты должен пойти туда и прекратить это.” Как оказалось, несколько Ангелов в камере щекотали Альберта, который катался по полу и орал. Копы не понимали, что происходит. Я попросил их больше меня не беспокоить. Это, черт побери, была их работа, а моя.

Однажды утром, около пяти часов, в тюрьме стало тихо, как на кладбище, и я имею в виду, реально, сука, т и х о. Обычно ты привыкаешь постоянно слышать разговоры и крики, естественный шумовой фон тюрьмы. Но в тот раз шума не было, просто не существовало. А потом этот парень, другой заключенный, не Ангел Ада, показался у двери моей камеры. “Мы захватили тюрьму. Хочешь выбраться?” “Ни за что!” — ответил я. “И не открывайте камеру “H”! Меня не волнует, что те парни внутри вам скажут.” Вот насколько я был уверен, что мы выигрывали это поганое дело против RICO. Бунт в тюрьме или не бунт, мне было безразлично, захватили ли власть заключенные или случился массовый побег. Мы не собирались просрать свое дело в тот момент, когда наконец начали одерживать в нем верх.

Затем беглецы затащили в мою камеру охранника, пинали и унижали его. “Ну что, крутой ублюдок, нравилось тебе бить людей? Так получи!” Тюремщику прилетел быстрый удар ногой по ребрам. Он умолял: “Прошу, не убивайте меня. У меня есть жена и ребенок.”

Освободившиеся зэки, судя по всему, сначала протащили внутрь оружие, затем взяли охранника в заложники до тех пор, пока не раздобыли ключи и не выпустили кучу заключенных. Я не двигался с места, даже когда бунт дошел до моей камеры. Лежал на спине с поднятой головой, прислушивался и отдыхал на своей койке. По коридорам и лестницам загремели охранники, щелкали затворы дробовиков. Ситуация была на грани сумасшествия. Проходя мимо моей камеры, они увидели, что я валяюсь на койке. Я спокойно спросил: «Доброе утро. А что тут случилось?" Один охранник посмотрел на меня и улыбнулся. “Баргер, а ты еще умнее, чем я думал.”

Вернемся в суд, где к тому моменту все говорили только о пушках и наркоте. Представители обвинения постоянно привозили в зал огромные контейнеры с конфискованным оружием и нелегальными наркотиками. Затем агент полиции штата с безразличным видом сухо зачитывал детали каждого изъятия, чтобы установить факт противоправных действий. Нас никогда не заботили слова агентов, они не были для нас новостью, ведь некоторые дела рассматривались еще десять лет назад. Адвокаты не уставали спрашивать: “И что с того? Где связь с Ангелами ада, как с преступной организацией?” Не было доказательств, что это было частью клубной политики, и как бы власти не старались, они не могли предоставить никаких компрометирующих протоколов наших собраний, где бы упоминались наркотики и оружие.

Единственным, за что у них вышло зацепиться, был наш запрет кидалова в сделках с наркотиками, еще с тех давних времен, когда мы распечатывали наши правила, и они утекли в газету. По нашему замыслу такое правило должно было поддерживать в членах клуба честность и здравомыслие. Федеральные прокуроры пытались использовать это старое правило, чтобы подчеркнуть — покупка наркотиков была клубным бизнесом. Выходило очень неубедительно.

Другой свидетель обвинения, химик из управления по борьбе с наркотиками, в своих показаниях рассказал, что один из нас производил “чистые на 109%” наркотики.

По мере того, как мы разносили в пух и прах свидетелей с их показаниями, судья предупредил обвинение, что если они не представят более надежных, заслуживающих доверия свидетелей, то он выбросит дело в мусорную корзину. Мне показалось, что судья не хотел, чтобы суд апелляционной инстанции посмотрел запись, которая велась в зале заседания, потому, что по видео было совершенно ясно, насколько мутными были некоторые свидетели обвинения. На полпути в деле нашей защиты я внезапно почувствовал, что настроения в прессе начали смещаться на нашу сторону.

ФОТО — 1 — Сонни, Cisco и другие Ангелы Ада, конец семидесятых — начало восьмидесятых. 2 — Cisco и Deacon в молодые годы.
1.jpg
2.jpg

Иногда ты можешь предсказать, что власти собираются делать и куда вскоре нагрянут по тому, что читаешь в газетах или видишь в новостях по телевизору. Перед рейдом на наши дома печаталось много историй об Ангелах Ада и о наших проделках, без фактов и доказательств, но зато с цитированием информаторов и привлечением “надежных источников”. За кампанией в прессе, которая длилась месяц, последовал большой рейд. В результате после чтения газет и просмотра новостных сюжетов публика думает: “Ага, наконец-то поймали этих мерзких сукиных детей.”

Конечно, нет никакой случайности в том, что федералы заранее организуют мероприятия и привлекают к рейдам прессу. Все это хорошо смотрится на телевидении; копы и окружные прокуроры делают свою работу, арестовывают отбросы общества и радуют неразборчивую аудиторию. Пресса часто освещает драматичные свидетельства и эффектные рассказы очевидцев, но редко публикует материалы, опровергающие эти показания. Вот почему по телевизору и из газет могло показаться, что мы были виновны. СМИ регулярно цитировали крыс, но гораздо реже сообщали о перекрестном допросе, в процессе которого защита не менее решительно и энергично, чем обвинение, выявляет неточности в показаниях информатора.

После стольких бестолковых свидетелей на трибуне в прессе почуяли, что запахло жареным. Один телерепортер по имени Майк О’Коннор представил отчет о ходе дела в двух частях на оклендском канале KTVU, демонстрируя, какой уязвимой может стать любая организация, когда правительство преследует ее и предъявляет обвинение по RICO.

Когда сторона обвинения закончила изложение своей версии после работы с десятками свидетелей, я настроился дать показания. Поначалу наши юристы были против. Адвокаты по уголовным делам хотят, чтобы их клиенты вообще как можно реже открывали рот и отстаивали свою позицию. Как бы то ни было, Кент Рассел и Фрэнк Манган знали, что я с самого начала был готов предстать перед судом для дачи показаний. В отличие от правительственных свидетелей, я бы обратился к присяжным честно и прямолинейно. Я жестко стоял на своем: “Да, мать вашу! Теперь моя очередь говорить.”

Тут я могу порекомендовать вернуться в четвертую часть перевода и почитать там историю про Томаса “Red” Брайанта и Майкла Оверстрита. Первый давал показания в качестве информатора, второй — был единственным, за исключением Баргера, подсудимым, выступившим с трибуны в свою защиту. Оверстрит на момент дела RICO уже не состоял в клубе. В газете “New York Times” пишут, что Баргер отвечал на все вопросы спокойно, признавался в употреблении и продаже наркотиков.

Наши юристы, некоторые из которых в прошлом были прокурорами, усадили меня в комнате, где прожаривали и подготавливали меня до тех пор, пока я не был готов к любым возможным вопросам со стороны обвинения. Напряжение в нашей команде защиты нарастало, но ничто не могло помешать мне пойти туда и говорить правду. Чувства юристов были вполне понятны — они считали, что у властей слабая позиция, а я своим выступлением на трибуне мог только поставить все под угрозу.

Вопросы мне задавали адвокаты моих соответчиков, мой юрист и, разумеется, государственные прокуроры. Значительная часть моих показаний основывалась на личной истории, начиная с того момента, когда в свои восемнадцать я основал оклендское отделение клуба. Я отрицал, что преступная деятельность была политикой Ангелов Ада, подчеркивал, что мы были скорее клубом, нежели бандой, и не уставал повторять, что нам просто нравится вместе ездить на мотоциклах.

Через пять дней я сошел с трибуны, и в нашей команде поняли — шоу закончилось. После моих показаний мы даже не продолжили защиту, а сразу перешли к заключительным аргументам. Теперь все зависело от присяжных. Из-за путанных формальностей RICO некоторые аргументы были довольно хитрыми и сложными для понимания людей, далеких от юриспруденции.

Заключительное слово включало выступления всех восемнадцати юристов, из-за чего поддерживать интерес присяжных было трудно. Пришел черед Кента Расселла, он подготовил огромную доску с подробным описанием предполагаемой схемы торговли наркотиками между мной, Шэрон и парой информаторов. Он привлек к работе симпатичную ассистентку, которая переворачивала листы на доске, как ведущая игрового телешоу. В конечном счете мы расписали семь противоречащих друг другу сделок, в реальность которых было невозможно поверить.

После того, как аргументы были заслушаны, присяжные удалились для вынесения вердикта. Жюри никоим образом не было предвзятым. (Баргер использует идиому “lily-white jury”, коллегия присяжных, состоящая из расистски настроенных по отношению к неграм белых. Этимология, скорее всего, ведет нас к одноименному политическому движению. К слову, в коллегию входили 7 мужчин и 5 женщин, во время процесса они заслушали показания 194 свидетелей.) Они никогда не выглядели сердитыми или раздраженными по отношению к нам. На самом деле, за время долгого процесса все в зале стали чем-то вроде большой семьи. Мы вели себя относительно неплохо для Ангелов Ада, чем создавали не то впечатление, которое, по мнению властей, должно было сложиться у присяжных в зале суда с пуленепробиваемыми перегородками. По жестам, движениям и взглядам присяжных становилось с каждым днем все понятнее, что они не видели перед собой тех монстров, которыми нас пытались изобразить.

В конце июня 1980 присяжные сообщили судье, что зашли в тупик при вынесении нескольких решений. Судя провел совещание с адвокатами до того, как прибыл я с другими заключенными. Он хотел распустить коллегию. Расселл и команда оказались в стрессовой ситуации, никто не желал повторения судебной пытки длинной в год. Обычно адвокаты по уголовным делам в таких случаях говорят своим подзащитным, что жюри, не пришедшее к согласию — это не так уж плохо, есть и положительные стороны. Без моего руководства у Расселла и Мангана были связаны руки в принятии решения. К ужасу других юристов защиты, они попросили судью снова отправить присяжных совещаться. Судья дал указание жюри продолжать обсуждение и сказал, что им нельзя признать меня невиновным в преступлениях, не связанных с RICO, если они не оправдают также и всех остальных.

Присяжные вернулись с совещания и оправдали Шэрон, Рона Элледжа и меня по обвинениям RICO, но не смогли вынести вердикт по другим противоправным действиям. Следом за этим судья дал коллегии инструкции — проставить в бланках для меня и Шэрон вердикт “невиновен”. Присяжные не выдвинули против нас серьезных обвинений в рэкете.

Непосредственно по RICO осудили только одного человека, Мануэля Рубио, как раз по одному из 2 обвинений в рэкете. Оружие и наркотики, продемонстрированные обвинением на суде, были, в основном, изъяты аж в 1971 году во время рейда на дом Сергея Уолтона. Из примечательного — 3 пулемета, граната, 85 грамм взрывчатки и японский миномет. Еще один интересный момент из “New York Times” — через 5 дней после освобождения Баргера снова избрали президентом клуба, точнее, действующий президент уступил ему место, с которого Сонни сошел в начале семидесятых, когда сел в тюрьму Фолсом.

Власти никогда бы не выпустили меня так сразу. Все-таки жюри не пришло к согласию, поэтому они хотели судить меня повторно и провести второй раунд уже с другим набором ответчиков. Они сказали, что выпустят меня, если я подпишу отказ от ассоциации с клубом. Как и в прошлый раз, я отказался.

ФОТО — Fu Griffin. Второе фото было опубликовано в 1991, журнал “Big Bike Cruisin'”, автор снимка — Стив Гарднер. Велика вероятность, что снято оно было в 1982, во время того самого пробега в Стерджис, с рассказа о котором Баргер начинает эту книгу.

fu.jpg
fu2.jpg

Пока я ждал освобождения, Расселл 2-го июля пообщался с прессой. “Никого из Ангелов не признали виновным в рэкете. Мотоклуб Ангелы Ада полностью реабилитирован. Правительству не удалось доказать, что клуб является незаконным предприятием.” “Преступный сговор легко доказать,” — продолжал Расселл, — “и власти не смогли этого сделать после двух лет расследования, миллионов долларов и покупки свидетелей, которые, как мы доказали, лгали под присягой.”

Юридические расходы сильно ударили по обеим сторонам. Защита обошлась нам в сумму от одного до двух миллионов долларов. В то же время правительство потратило от трех до пяти миллионов на судебное преследование. В какой-то момент я сказал им, что если они дадут нам пять лямов, то Ангелы Ада будут вести себя не хуже христианских бойскаутов, и власти больше никогда не услышат о нас. На тот момент, в 1979-м, наше дело было самой масштабной судебной защитой против федеральных властей, а также самым длительным уголовным процессом по RICO. Это испытание продлилось больше года. Нас арестовали в июне 1979-го, состав жюри определили в октябре, а вердикт был вынесен в июле 1980-го. Обвинительное заключение меняли трижды, судебный процесс шел девять с половиной месяцев.

Сторона обвинения была в ярости и хотела выйти на второй раунд. Мы организовали пресс-конференцию, чтобы выразить протест по поводу стоимости и затрат времени на очередное фиаско по RICO. Восемь Ангелов остались в тюрьме для второго дела, но вместо того, чтобы судить меня повторно, они отказались от обвинений. Но после второго, гораздо более короткого процесса, других Ангелов — Берта Стефансона, Алана Пассаро, Мануэля Рубино и Рона Элледжа — в итоге оштрафовали и посадили в тюрьму, в основном по обвинениям, связанным с оружием. Хоть меня и отпустили в августе 1980, второй раунд был еще одной крупной тратой времени и денег.

Меня, вполне возможно, и не должны были включать в список обвиняемых по первоначальному делу. Как оказалось, они взяли меня только потому, что я был на виду, был лидером, парнем, которого они хотели изобличить сильнее остальных. Власти сделали ставку на то, что мы разбежимся, разделимся и начнем закладывать друг друга, стучать, как и случалось во многих предыдущих делах по RICO. И проиграли. Присутствие в деле нас с Шэрон, особенно теперь, когда нас обоих признали виновными, помогло остальным подсудимым.

После оправдательного вердикта я пошел в управление автотранспорта и получил там временные водительские права. Я не хотел больше рисковать на пустом месте. Меня выставили самым крутым мотоциклистом в стране, а у меня даже не было прав. В новостях показали, как я уезжаю на своем мотоцикле, свободным человеком… свободным человеком с правами.

В мою первую ночь за пределами тюрьмы Вилли Нельсон давал большой концерт на стадионе “Oakland Coliseum”. Deacon и Fu продвигали шоу через свою компанию “Magoo Productions”. (дата концерта — 01.08.1980) Весь клуб был там. Я надел большую ковбойскую шляпу и отхлебывал из виски из бутылки, когда Вилли посвятил песню “Whiskey River” нам с Шэрон. Вилли не скрывал от репортеров, что он мой друг, и рассказал им, как рад наконец увидеть меня на свободе.

ФОТО — Вилли Нельсон раскуривает косяк с Джоном Белуши. Тот, в свою очередь pinkie swearing (уговор/клятва на мизинцах) с Ангелом Ада. Дело происходит в 1980-м, место — “Lone Star Cafe”, Нью-Йорк. Не знаю почему, но байкера на этом фото часто принимают за Баргера.
W.jpg

Через пару месяцев после всей истории Ангелы Ада снова попали в новости, когда меня пригласили выступить в одном из ресторанов Сан-Франциско перед ассоциацией адвокатов по уголовным делам. Обычно они устраивали обеды и приглашали в качестве докладчиков известных судей или юристов. Я привел с собой на торжественный обед Cisco, Deacon, Fu, Майка и Шэрон. Когда мы приехали, там был аншлаг, представителей прессы было в избытке. Один адвокат сказал: “У нас не было столько публики со времен визита Ф. Ли Бейли”.

Бейли — известный адвокат, который вел и выигрывал нашумевшие дела, в том числе защищал О. Джея Симпсона в составе т.н. “команды мечты”. Первый громкий процесс Бейли — дело Сэма Шеппарда, по мотивам которого сняли сериал и фильм “Беглец”.

Кто-то спросил меня, как мы набираем новых Ангелов Ада. “Мы никого не набираем,” — ответил я. “Мы признаем. Когда мы видим своего, тогда он и становится одним из нас.”

Я произнес речь о RICO перед группой юристов, одетых в дорогие пальто и галстуки. Я предупредил их, что правительство никогда не постесняется распространить ложь о своих целях. “Власти дали нам новую жизнь, предъявив обвинения. Они сплотили нас и выставили себя дураками в своих попытках плести разномастные заговоры. Их вранье просто не сработало.”

Хотя мы и выиграли дело, RICO нанес тяжелый урон мотоклубу Ангелы Ада. За время разбирательства мы лишились пятидесяти участников только в Калифорнии. Члены клуба, которые не понимали федеральных законов, боялись, что могут оказаться следующими в списке прокуратуры, если останутся в клубе.

Любой, кто ушел из клуба во время RICO, по моему мнению, не был нам братом, а был изменником, бесполезным трусливым дерьмом. Я отказывался иметь что-либо общее с теми, кто покидал клуб. Дверь открывается только в две стороны — ты можешь выйти из клуба с честью, либо тебя вышвырнут из него с позором. Клуб позволил им уйти, но, на мой взгляд, каждого из парней, бежавших, пока настоящие верные друзья вроде Джонни Эйнджела и Big Al Perryman сидели в тюрьме с лучшими из нас, следовало бы выгнать.

Каков итог судебного разбирательства по делу RICO? Я верю, что наша победа помешала преступному закону добиться того, чего хотели правительственные обвинители, а именно — ограничить права, данные нам Первой поправкой. У властей были далеко идущие планы: посадить в тюрьму множество непопулярных групп и запретить людям собираться вместе по интересам. Уголовное преследование по RICO наверняка вышло бы из-под контроля, если бы мы не сделали то, что сделали, и не оказали сопротивление.

Ранее я писал о том, как в эпоху пандемии один за другим бьются рекорды в “Cannonball Run challenge”, нелегальной одиночной гонке из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, ну или наоборот. И вот, 17 октября 2021 был установлен новый рекорд — 32:52, что на 2:14 быстрее предыдущего достижения Кельвина Коута. Автор — Алекс Джонс, мотоцикл 2014 Yamaha FJR1300 с дополнительным баком на 26.5 литров, радар-детектором, антирадаром, двумя смартфонами и доп. светом. Подробнее прочитать можно по ссылке.

Важно знать, что cannonball — это одно, а cross country — другое, заезд от берега до берега кратчайшим, проходящим южнее, маршрутом. И рекорды там другие. С 2014 по 2018 рекорд удерживал Дэн Акс де Кройф. На своем спортбайке BMW с тепловизором Flir и собственноручно созданными на 3D-принтере кронштейнами под дополнительное оборудование он установил время 33:10, о чем снял фильм “No Limits — No Regrets”. Подробности он рассказывает в интервью, приложенном ниже. Так, например, напиток чемпионов — Gatorade + Red Bull, 50/50, а ночью удобнее ехать по тепловизору, чем смотреть на дорогу. В 2018 рекорд был побит, время — чуть меньше 30 часов.


ФОТО — 1 — Алекс Джонс и его FJR1300 на старте. 2 — Дэн рядом со своим BMW.
Yamaha.jpg
bmw.jpg

  • 3

#27 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 06 декабря 2021 - 09:50

Часть 24
ST.jpg

Надпись на футболке — Meine Ehre heißt Treue! (нем. Моя честь — это верность), девиз с атрибутики войск СС.

Глава 13 — Крысы, лазутчики и роль государства Мы однажды сели и составили собирательный портрет крысы-информатора в рядах Ангелов Ада. Большинство крыс — шумные задиры, которые часто хамят людям и ведут себя борзо, если рядом есть другие члены клуба. Они бьют себя в грудь и кричат о том, как сильно они любят клуб и как они собираются быть с нами до конца жизни. Совершив пару глупостей, они попадаются копам, и вместо того, чтобы бороться, стучат на своих братьев, чтобы спасти собственную шкуру. В такой организации, как Ангелы Ада, основанной на братстве, свободе и доверии, крыса — главный враг.

Информаторы всегда оказываются в выигрышном положении, мать их так. Учитывая, как давно существуют Ангелы Ада, как много в клубе было и есть участников по всему миру, можно сказать, что перебежчиков было не так уж и много. С другой стороны, один — уже слишком дохера. Сволочи вроде Энтони Тейта и Джорджа “Baby Huey” Уэзерна предали клуб и написали об этом книги, что меня по-настоящему бесит. “Jim Jim” Брандес из Окленда, который заварил всю кашу с RICO, обернулся крысой и стучал на клуб несколько лет. Когда его наконец разоблачили, Jim Jim повесился в своей камере ночью накануне оглашения приговора. Он знал, что бывает в тюрьме с информаторами.

И Уэзерн, и Тейт были включены в программу защиты свидетелей. Судя по тому, что мне говорили осведомители из Мафии, свидетели под защитой находятся в полной безопасности до тех пор, пока копам не надоедает с ними нянчиться. И вот тогда — удачи, иди нахер, позаботься о себе сам.

Застрелив своего приятеля Zorro в начале семидесятых, Джордж Уэзерн покинул клуб и перевез жену с детьми за сотню миль в небольшой городок Юкайа, что в Северной Калифорнии. Даже вне клуба Уэзерн продолжал доставлять мне неприятности. Мне хватало собственных уголовных дел, я увяз в борьбе по самую шею. С чего бы я должен был тратить время, пытаясь уберечь Джорджа от тюряги? Что еще могло пойти не так? Встречайте, Whispering Bill.

Когда Уэзерн уехал из Окленда в 1972, в клубе состоял участник по имени Билл Пайффер, более известный среди своих, как Whispering Bill. Изначально Билл был членом клуба Ричмонда, позже перевелся в Окленд. У него обнаружили рак горла на поздней стадии, он знал, что скоро умрет. Whispering Bill продавал наркотики парню, которому принадлежал большой дизельный грузовик, и, если верить полицейским отчетам, тот парень задолжал Биллу целую кучу бабла.

Вдвоем они разработали план — взорвать грузовик и получить страховку, чтобы расплатиться с Биллом. После взрыва у страховой компании возникли серьезные подозрения. Они прессовали владельца грузовика до тех пор, пока он в итоге не сломался и не признал, что задолжал Пайфферу деньги за наркотики. Когда они арестовали Пайффера, тот понимал, что ему оставалось жить не больше года.

Whispering Bill не хотел помереть в какой-то вонючей тюрьме, поэтому открестился от взрыва и указал на меня. Как бы сильно копы не хотели поверить ему, в процессе расследования стало ясно, что его история не сходится с фактами. Это был один их тех редких случаев, когда копы вычеркнули мое имя из списка и даже не стали тащить меня в окружную тюрьму или допрашивать.

КАРТИНКА — Whispering Bill, изображение для прессы.
bill.jpg

В конце концов Whispering Bill признался в содеянном, но в последней отчаянной попытке остаться на свободе он предложил кое-что интересное в качестве сделки. “Давайте я расскажу вам о тех двух трупах, закопанных на участке Джорджа Уэзерна в Юкайа.” Whispering Bill сообщил полиции, что там якобы были похоронены два мотоциклиста из Джорджии. Как я позже прочитал в газетах (а я действительно не знал об этом), два байкера тусовались в Ричмонде, и одного убили. Чтобы сохранить случившееся в секрете, кто-то убил и второго парня.

После наводки Билла полиция налетела на ранчо Джорджа с ищейками и лопатами. Во время обыска дома копы нашли много травы, Джордж попал в серьезный переплет. Копы сказали, что его с женой обвинят в уголовном преступлении, а их детей отправят в приемные семьи. “Попрощайся с женой,” — угрожали они. “Она сгниет в тюрьме вместе с тобой, и никто из вас никогда больше не увидит детей.”

Джордж запаниковал и заключил негласный договор. В обмен на информацию о месте захоронения он получил более мягкий приговор. Газеты по всей Калифорнии вышли с двухдюймовыми заголовками на первой странице: “КЛАДБИЩЕ АНГЕЛОВ АДА. НА РАНЧО В ЮКАЙА ОБНАРУЖЕНЫ ТЕЛА.”

Когда они арестовали Джорджа и его жену, я послал Шэрон помочь присмотреть за их детьми, но к ней относились так, как будто она была врагом. Хоть я и считал, что мы все на одной стороне, я заподозрил неладное. Позже выяснилось, что Уэзерн и его семья присоединились к программе защиты свидетелей. Джордж и Билл назвали меня тем, кто стоит за трупами на ранчо.

В итоге дело дошло до суда, и, благодаря информации от Уэзерна, посадили пару Ангелов Ада из Ричмонда. Копы даже предложили одному из них, Rotten Richard, свободу, если он впутает в дело меня. Он не стал этого делать, за что и сидит в тюрьме до сих пор.

В окружной тюрьме Джордж чувствовал себя загнанным в угол и, возможно, виноватым в том, что он — ебанная крыса. Он поставил перед своими глазами два заточенных карандаша и упал на них головой, проткнув обе глазницы. Его попытка самоубийства не удалась, Джордж только временно потерял зрение.

Джордж — парень суровый. Ослепленный, он еще и пытался задушить жену. То ли хотел забрать ее с собой, то ли просто хотел заткнуть — после применения карандашей она подняла крик, чем привлекла тюремщиков.

На ранчо обнаружили тела двоих мужчин и одной женщины. Парни были проспектами клуба, звали их Чарльз “Charlie” Бэйкер, 30 лет, и Томас “Big Tom” Шулл, 24 года. Интересно, что женщину, которую так и не удалось опознать, убили гораздо позже и она, скорее всего, не была связана с проспектами. Отличался и метод, мотоциклистов задушили 15 января 1971, женщине прострелили голову, предположительно, весной 1972.

Баргер почему-то не уточняет, что Rotten Richard, он же Ричард Аллен Баркер, был президентом отделения в Ричмонде. Ричарда осудили только в 1975, а до этого по делу проходили Эдвард «Junior» Картер, Уильям Джон Моран, Честер M. «Festus» Грин и Билли «Zorro» Миттен. Двух последних позже оправдали, Картер признался в пособничестве убийству, Морана сочли виновным в убийстве одного из двух парней, Бейкера.

Так почему и за что убили проспектов? Ребята тусовались, и в какой-то момент вечеринки проспектов отправили за добавкой. Пока их не было, Баркер и Грин закинули по десятку таблеток LSD в напитки проспектов. К утру у Шулла поехала крыша. Его пытались удержать, пока Баркер по телефону доставал Секонал, чтобы утихомирить парня. Проблема была в том, что буйный проспект просто выплюнул таблетки и отказался их принимать. Тогда его попытались вырубить, безуспешно. В итоге истекающего кровью, связанного и бьющегося в истерике проспекта оставили в спальне. Грин предложил отвезти его в больницу, Баркер отказался. Через какое-то время из спальни вышел Whispering Bill и сообщил, что Шулл мертв.

Баркер выдал Пайферу (с одной “ф”, а не как у Баргера) пистолет и приказал убить Бейкера со словами “нам свидетели не нужны”. Билл отказался. Тогда другой участник вечеринки, Крейн, вырубил Бейкера, ударив ножкой стула по голове. После этого Моран по указанию Баркера 15 минут душил Бейкера, сначала руками, потом ремнем и веревкой. Надо сказать, что при всем присутствовал шестнадцатилетний сын Пайфера, Билл-младший. Больше деталей и описаний на англ. можно найти по ссылке.


ФОТО — 1 — Ричард Аллен “Rotten Richard” Баркер. 2 — Эдвард «Junior» Картер и Честер M. «Festus» Грин. 3 — Картер. 4 — Билли «Zorro» Миттен и Уильям Джон Моран. 5 — фото с места раскопок.
barker.jpg
1972.jpg
19721.jpg
19722.jpg
19723.jpg

Но самой большой крысой в истории Ангелов Ада был Энтони Тейт. Некоторые крысы встраиваются в систему правоохранительных органов и проводят в полицейских управлениях лекции об опасных “бандах outlaw-мотоциклистов”. Энтони Тейт, лазутчик* в рядах HAMC, пытается выставить себя невероятно ценным государственным активом, который знает больше, чем кто-либо другой, о сокровенных секретах, делах и порядках Ангелов Ада.

Здесь и в заголовке Баргер использует слово “infil-traitor”. Infiltraitor — шпион, лазутчик, агент под прикрытием, проникший в ряды организации. Баргер отдельно выделяет часть слова,“traitor” — предатель, изменник.

Тейт стал членом отделения на Аляске в 1982, к середине восьмидесятых он поднялся до должности представителя Западного побережья. Клуб выбрал его после того, как он сам вызвался на эту должность. Казалось, у него всегда были деньги на полеты в Калифорнию или на Восточное побережье, когда требовалось участие в собраниях офицеров клуба. Когда он стал представителем, то купил себе в Индиане новенький байк и отправил его на Запад, через всю страну. Судя по тому, как он швырялся деньгами, я пришел к выводу, что он торгует наркотиками или типа того. Тогда я не знал, что он тратил государственные деньги.

Будучи представителем Западного побережья, Энтони Тейт часто бывал в моем доме. Он одевался безвкусно, как вульгарный наркодилер, и носил множество украшений из слоновой кости, золотые цепи и кольца. Тейт ездил на дрессере Harley кремового цвета и носил светлые ковбойские сапоги, чтобы его легко можно было выделить из толпы на фотографиях с полицейского наблюдения. Обычно он хранил свой байк в оклендской мастерской, поэтому когда он прилетал из Анкориджа, ему нужно было проехать совсем немного от аэропорта до клабхауса.

Тейт не мог выдержать долгие поездки на мотоцикле. Ему всегда становилось плохо, тошнило. Однажды мы путешествовали вместе во время пробега через всю страну, USA Run. Я помню, что Тейт попросил другого парня вести его мотоцикл. Мы тогда подумали, что он заболел. Оглядываясь назад, я понимаю, что он, скорее всего, был в ужасе от такой быстрой езды в группе. Или, может быть, он просто боялся мотоциклов, и все тут. На тот момент мы не знали, что Тейт — крыса, работающая на федералов в ожидании повода подставить клуб. Тейт получил свой шанс, когда аляскинский Ангел Ада по имени Дж. К. Уэбб нарвался на драку в баре и погиб.

До того, как Уэбб вступил в отделение Анкориджа, он был членом мотоклуба Outlaws в Кентукки. Знай мы, что он был экс-Outlaw, Уэбба никогда бы не приняли в клуб. Когда вы принимаете парня из крупных конкурирующих клубов, это всегда приводит к проблемам. В случае с Дж. К. Уэббом произошло кое-что серьезное.

В августе 1986, после того, как мы провели USA Run в Колорадо, большинство из нас уехали рано и погнали прямиком в Окленд, чтобы присутствовать на похоронах участника клуба, Дага “the Thug” Орра. Между тем, Дж. К. Уэбб со своей старушкой Лори решили заехать в родной Кентукки, навестить его родителей перед тем, как ехать обратно на Аляску.

Уэбб старался не светиться, как Ангел Ада, ведь они заехали на территории Outlaws. Выпивая в таверне под названием “Fred’s Broken Spur Bar”, Уэбб встретился с парочкой Outlaws из своего прошлого. Очевидно, трое байкеров что-то не поделили. Жена Уэбба вошла в бар, обстановка была напряженной. Спор продолжился на улице, Дж. К. вытащил пистолет и направил его на одного из Outlaws, парня по имени Little Ray Mullen или Cool Ray, как его еще иногда называли. Outlaws предложили Уэббу бросить свою нашивку Ангела на землю и уехать. “Пошел ты нахер, козел,” — ответил Уэбб, обращаясь к Cool Ray.

Прозвучали три выстрела, одна пуля попала в Уэбба, рана оказалась смертельной. Дж. К. повалился на свой байк после попытки завести его, потерял сознание и умер на парковке. Outlaws скрылись, а жена Уэбба подобрала пистолет мужа и спрятала его.

ФОТО — обложка книги Энтони Тейта. Судя по размытому лицу человека на мотоцикле, это может быть сам автор.
tait.jpg

Мне позвонили, кто-то из Outlaw только что убил Ангела Ада. Несколько наших вылетели в Кентукки, чтобы провести расследование. Детали были чересчур мутными. Тем временем федералы, пользуясь удобным случаем, приказали своему человеку, Энтони Тейту, подключиться к работе.

На тот момент мы все еще не знали, что Уэбб вытащил пушку первым. Почти год мы разбирались с похоронами и расследованием преступления. Однажды ко мне подошел Тейт и спросил, как следует реагировать клубу. Честно говоря, пока другие члены клуба были в бешенстве, я не разделял их жажды мести. Но, как и всегда, я был открыт для любого Ангела, нуждающегося в совете. Стало ясно, что Тейт решил взвалить все на себя и предпринять что-то самостоятельно. Мой ответ был простым: “Если замешаны двое Outlaws, то пристрелите двоих из них, и мы будем в расчете. Черт, да мне без разницы, ведь мы никогда не доберемся до тех парней, кто это сделал.”

Основываясь на моем ответе Тейту, ФБР распространило слух — Outlaws и Ангелы Ада близки к войне, что было далеко от истины. Да, у нас были личные споры и все такое, но это не была война. Парень, застреливший Уэбба, в итоге признался в том, что по сути было честной самообороной. Когда дым в расследовании начал рассеиваться, и мы выяснили, что Уэбб первым схватился за пистолет, я начал сопоставлять факты. Уже тогда должно было стать ясно, что задумал Тейт.

Тейт тем временем путешествовал по стране, от одного отделения к другому. Он приехал к одним парням и сказал им, что ему нужна взрывчатка. Затем отправился в другое отделение, там попросил оружие. Он купил немного “скорости” у кого-то из клуба Окленда. Всякий раз, когда мы с Тейтом садились вместе, чтобы обсудить клубные дела, он снимал пейджер и клал его на стол между нами. Сейчас я понимаю, что так он записывал наши разговоры.

Если между Ангелами и Outlaws шла масштабная война, и у нас в клубе был преступный сговор по этому поводу, то почему Тэйт обращался к отдельным Ангелам Ада, вместо целого клуба? В конце концов, он был нашим представителем Западного побережья. Я считаю, что если бы он решил выставить убийство, как вызов клубу, то никто бы не согласился с этим. Поскольку Уэбб, как и Тейт, был членом клуба на Аляске, в худшем случае кто-то из местных мог пристрелить кого-то из Outlaw и закончить всю эту ебучую канитель.

Люди из разных отделений со всей страны (Аляска, Калифорния, Северная и Южная Каролина, Кентукки) попались в западню властей. В июне 1987 ФБР сказали своей крысе, что у них недостаточно улик для моего ареста, ведь я ни с кем не вступал в сговор. Я всегда говорил Тейту делать все, что, мать его, он считал нужным. Время было на исходе, властям требовалось больше доказательств от Тейта, чтобы взять меня.

Мы с Шэрон только вернулись с дрэг-заездов во Фримонте, когда однажды вечером Тейт появился на пороге моего дома. Он вошел в дом и сказал мне, что собирается ехать в Чикаго, взорвать клабхаус Outlaws, фотографии которого у него были с собой. Когда он уходил, я, к счастью, или, возможно, инстинктивно, напомнил ему забрать свои фотографии. Снимки могли быть позже использованы, как улика против меня. Он настаивал, хотел получить от меня совет, предложения, хоть что-нибудь насчет своих планов в Чикаго.

“Если считаешь, что ты должен сделать это, то вперед,” — сказал я ему.

“Там могут быть невинные люди,” — ответил он.

“Раз они тусуются с такими парнями, то знают, чем рискуют.”

В ход пошла последняя уловка. Тейт рассказал, что зарегистрировался в отеле, что в центре Окленда. Он попросил меня пойти туда после его отъезда и навести шороху в комнате, чтобы все выглядело так, будто он жил там. Это стало бы его алиби. Горничная могла показать в суде, что утром ей пришлось заправлять кровать. Я сказал, что позабочусь об этом.

Тейт улетел. Сотрудники ФБР установили жучки и камеры внутри комнаты отеля, а также арендовали номер напротив по коридору. Штука была в том, что я туда не поехал. Вместо этого я отправил туда члена оклендского клуба по имени Майкл “Irish” О’Фаррелл, попросил его разворошить комнату и намочить полотенца.

“Слушай,” — сказал я своему близкому другу Майклу, — “вот немного денег. Возьми с собой свою старушку, купите пару бутылок вина, закажите что-нибудь в номер, и хорошо проведите время. Просто позависайте там и уезжайте.” Irish был не против, Тейт все оплатил.

Клабхаус Outlaws так никогда и не был взорван, но меня арестовали за сговор и подготовку ко взрыву в федеральных масштабах. Поскольку я отправил Irish в номер отеля, он был арестован как сообщник. В очередной попытке посадить меня и уничтожить клуб федералы решили рассмотреть наше дело в Луисвилле, штат Кентукки. Они были уверены, что смогут засудить нас там. Около тридцати пяти человек, двадцать два из которых были Ангелами Ада, предстали перед судом по обвинению в сговоре, которое разгорелось из убийства Дж. К. Уэбба и основывалось на информации о предполагаемом взрыве, полученной федералами от Энтони Тейта.

ФОТО — вырезка из журнала “The Courier”, Луисвилль, Кентукки, 12 июля 1988. На фото трое Ангелов Ада из двадцати, обвиняемых по делу. Очевидно, двоих байкеров отпустили сразу. Отсюда мы можем узнать, что Дж. К. — Джон Клив.
ang.jpg

Нас с Майклом арестовали в ноябре 1987 и отвезли в Сан-Франциско. Наиболее серьезным обвинением против нас был заговор по поводу перевозки взрывчатых веществ через границы штата с целью убить, покалечить или ранить людей. Как правило, тебя не могут судить по федеральным обвинениям, если в дело не входит торговля между штатами. В ФБР утверждали, что раз чикагский клабхаус Outlaws был местом, где останавливались ночевали члены клуба из других штатов, то технически клабхаус был задействован в межштатной торговле. Немного натянуто.

Все дело выглядело, как хреновая шутка, блядская клоунада. Я даже не стал оспаривать экстрадицию, предложил чиновнице пойти нахер и отправить мою жопу в Кентукки. Через пять месяцев судебного разбирательства восемнадцать из двадцати Ангелов Ада отпустили. Оставались только я и Irish. Нас признали виновным в заговоре с целью нарушения федерального закона и совершения убийства.

Мы вышли под залог и вернулись в Калифорнию, чтобы привести дела в порядок. Майклу предстояло отправиться в тюрьму строгого режима в Атланте, я должен был явиться в федеральную тюрьму в Энглвуде, штат Колорадо. За две недели перед заключением, мы организовали ужин, собирались посидеть со своими друзьями в последний раз. Мы заняли столик в ресторане и ждали Майкла, когда нам позвонила его девушка. Плохие новости.

Irish весь день пил в баре и ввязался в драку с бывшим заключенным, которого знал. Irish сам вызвал его на бой. Видимо, они уже дрались раньше, и тот парень решил, что не позволит Майклу снова его избить. Он убил Irish на парковке, несколько раз ударил ножом в спину, грудь и шею. Когда Irish лежал на земле умирая, бывший зэк четыре раза выстрелил ему в спину из пистолета калибра a.25. Пока я делал свои последние приготовления к тюрьме, мы похоронили Майкла. Странное чувство. Еще один верный Ангел Ада был мертв.

ФОТО — 1 и 2 — Майкл Патрик “Irish” О’Фаррелл. 3 — Умерший в 2020 году Майкл Мусик, ветеран дела RICO, в тот вечер был с Ирландцем и получил в драке пулевое ранение от четвертого участника, некоего Джерри. 4 — газетная вырезка, на похоронах О’Фаррелла собралось больше тысячи человек.
Irish.jpg
Irish1.jpg
Musick.jpg
irish2.jpg

До сих пор посетители моего сайта sonnybarger.com все еще оставляют сообщения вроде «Fuck Tait» об этой поганой крысе. Я никогда не пойму, почему копы привечают и привлекают к работе этих жалких оппортунистов. Мы видели, как хладнокровных приговоренных убийц выпускали из тюрьмы в обмен на показания против Ангелов Ада, которые не сделали ничего серьезнее торговли наркотиками. Где приоритеты государства? С одного парня, который согласился свидетельствовать против нас, сняли обвинения в нескольких убийствах, включая убийство семидесятилетнего мужчины во время побега из тюрьмы. Ему вернули все оружие и заплатили сто тысяч долларов стодолларовыми купюрами в комнате мотеля, через день после того, как он донес на нас с трибуны суда. Кто хуже? Сами крысы или парни из правоохранительных органов, что платят по счетам и отвечают за последствия?

Что бы ни случилось, будь то суровые тюремные приговоры, аварии на мотоцикле или жестокие кулачные драки, я поднимаюсь, запрыгиваю на байк и еду дальше, словно кот с еще одной жизнью в запасе. Я могу справится с безжалостными судьями, информаторами или байкерами из враждебных клубов, могу смотреть им прямо в глаза. Но однажды мне пришлось вступить в самую большую битву за свою жизнь… против незримого врага в моем собственном теле.

Баргер использует идиому “hanging judge” — судья, который слишком часто приговаривает к смертной казни. От “hanging” — повешение.

Стоит отметить, что Тейт сам чуть не развалил все дело. Как сообщает аляскинская газета “Daily Sitka Sentinel” от 24 мая 1988, судья отпустил одного из Ангелов Ада Окленда, Майкла Патрика Лессарда, обвиняемого в хранении взрывчатки, потому, что в деле были допущены существенные нарушения. Тейт солгал в суде, сказал, что употреблял кокаин только 2 раза в жизни. Позже, в ходе разбирательства, судья по данным ФБР установил, что информатор регулярно принимал кокаин, фактически, долгие годы был наркоманом. Защита использовала этот факт в качестве указания на неблагонадежность Тейта и попустительство его покровителей, которые позволяют информатору давать любые нужные для дела показания в надежде, что правда не вскроется. За 3 года работы на Западном побережье Тейт получил от правительства около 150000$ в сегодняшних деньгах, и это только зарплата. Тейт свидетельствовал против 41 Ангела Ада.

  • 4

#28 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 08 декабря 2021 - 09:21

 Часть 25
ST.jpg
Глава 14 — Таз против Большого Р. Мне в жизни хватало сражений: копы, старушки, тюрьма, власти, враждебные клубы, информаторы. Но ни одна битва и рядом не стояла с тем, что мне пришлось пережить в 1982. Приближался мой сорок четвертый день рождения, когда все это навалилось на меня.

В том году я ездил в Кливленд на судебное заседание по делу парня из клуба. Джека судили за убийство одного из Outlaws. На протяжении всего процесса меня мучили боли в горле, но тогда шел снег, и я подумал, что все дело в паршивой зимней погоде. Суд над Джеком закончился оправдательным приговором, а я решил на какое-то время остаться в Акроне, там должно было пройти еще одно заседание. Ангел Ада по имени Джимми получил небольшой срок за нарушения правил регистрации транспорта, ничего серьезного. Плохая сторона истории заключалась в том, что он застрял в тюрьме, пока его юрист занимался апелляцией. Я приехал в город разузнать, могу ли я что-нибудь сделать, чтобы исправить ситуацию.

Акрон был территорией Outlaws. Пока шли слушания по вопросу апелляции Джимми, я жил на конспиративной квартире Ангелов Ада, и устроил так, чтобы Шэрон прилетела ко мне. Из аэропорта Кливленда она сразу приехала в квартиру. Когда Шэрон подходила к парадной двери, изо всех окон высунулись пушки. Ее первой, и надо сказать, неглупой, реакцией было быстро забежать внутрь, прочь с любой возможной линии огня. Она ворвалась в парадную дверь. Я сидел у подножия лестницы с жалким видом и держался за ухо. Шэрон вспыхнула праведным гневом. “Какую девку я должна проклинать за то, что тебя оставили голодным и позволили вот так заболеть?” — спросила она.

Наш полет обратно в Калифорнию неделю спустя только усугубил мои проблемы с горлом и ухом. Следующие пять месяцев я чувствовал себя крайне дерьмово. Пока никаких больше путешествий, думал я. Что-то вроде большой опухоли блокировало мое горло, и я отказывался идти к врачу по этому поводу. Каждый день я выпивал по две бутылки “Chloraseptic”, просто чтобы иметь возможность говорить. Я терял голос после клубных встреч и собраний президентов. Шэрон держалась подальше и занималась домашними делами, она пыталась сделать так, чтобы новый щенок, которого я привез обратно с нами, вел себя потише и не попадался мне под руку. Перепады настроения из-за моего самочувствия становились опасными.

Так, например, мы заказали новый комплект шкафчиков для ванной. Шэрон попросила ребят из клуба приехать к нам домой и установить его. Когда они закончили, я зашел посмотреть и решил, что мебель была слишком близко к трубам. В припадке слепой ярости я вскочил, схватил в гараже топор, порубил все в щепки и выбросил на крыльцо. В другой раз Шэрон пришла домой и увидела, что все кухонные ящики валяются вверх дном на полу. Повсюду были разбросаны столовое серебро и кухонное барахло. В поисках чего-то я открыл ящик и обнаружил, что все лежало слегка неряшливо, беспорядочно. Я опустошил ящики в стиле Ангелов. У Шэрон были красивые керамические крышки для конфорок. В том же приступе гнева я взял кувалду и разбил их на куски. На этом я не остановился и уничтожил плиту.

Меня терзало что-то жуткое. Я был тем еще злобным Англом из Ада, со мной было невозможно жить рядом и, по-хорошему, меня надо было связать по рукам и ногам. Я все также отказывался идти к врачам, потому что был уверен — со временем мне станет лучше. На самом деле я чувствовал себя все хуже и хуже.

Знакомый Шэрон, фармацевт, дал ей почитать книги по медицине. Они посовещались и заподозрили, что у меня мог быть рак горла. В конце концов, я же тридцать лет подряд курил “Camel” без фильтра, по три пачки в день. Шэрон пыталась договориться с врачами по телефону. “Он не пойдет на прием” — сказала она им. “Не могли бы вы хоть поговорить с ним по телефону и послушать его голос?” Они думали, что она рехнулась. “Просто приводите его” — говорили ей.

Шэрон перепробовала все возможное, чтобы затащить меня к доктору. Они приглашала участников клуба вроде Jim Jim и Тома, которые пытались убедить меня пойти к врачу. Они, конечно, желали мне только добра, но иногда говорили странные вещи вроде: “Ну, знаешь, Сонни, мы ж с ума сойдем если у тебя и правда окажется рак.” Потом они уходили, отчего мне становилось только хуже.

Под конец Шэрон с подругой Линда открыли телефонную книгу и выписали оттуда телефоны всех расположенных неподалеку специалистов по ушам, носу и горлу Они записали меня на прием, и пошли на хитрость, чтобы заманить меня туда. В назначенный день Шэрон облачилась в сексуальный наряд и затем сказала мне одеться, потому что ее подруга Линда с минуты на минуту должна была приехать на своем Cadillac и кое-куда отвезти нас. Линда была красоткой, а Шэрон выглядела готовой ко всему и полной желания, поэтому я поднялся и оделся очень быстро.

Я думал, что мы поедем в дом ее подруги, немного развлечемся втроем, но машина остановилась на парковке врачебного кабинета. Раз уж мы были там, я уступил. Когда я увидел выражение лица врача, изучающего мое горло, то мгновенно понял — у меня проблемы. Я пребывал в глубоком отрицании. И вообще, кто, блять, хочет быть больным?

На следующий день они отвели меня в поликлинику, где врач провел биопсию. Мне пришлось две недели ждать результат, две чертовски долгие недели. Подтвердились мои худшие опасения. Врач сказал, что у меня поздняя стадия рака гортани. Вот почему так сильно болело ухо. Болезнь зашла далеко и, очевидно, распространилась на верхнюю и нижнюю части моего горла.

“Почему вы не пришли к доктору раньше?” — спросил врач.

“Я подозревал что-то серьезное,” — признался я, — “но я думал, что если рак оперировать, то все станет только хуже, из-за этого он распространится на все мои внутренности. И тогда я уж точно умру.”

Доктор направил меня в медицинский центр Калифорнийского университета в Сан-Франциско (УКСФ), где работал совет из десяти специалистов по опухолям. Мой врач в УКСФ действовал быстро. Положение было настолько угрожающим, что они немедленно начали подготовку к операции, объяснив, что я смогу оплатить все в рассрочку, по скользящей шкале, в зависимости от того, сколько могу себе позволить. Шэрон выяснила, что я, как ветеран, не имел права на такую форму оплаты. Ей сказали, что мне нужно было обращаться в Управление по делам ветеранов (VA). Операция обошлась бы в сто тысяч долларов, поэтому подготовку остановили и мои документы отправили в госпиталь VA на военной базе Форт-Майли, в районе Сан-Франциско под названием Пресидио.

Когда Шэрон сообщила мне новость о переводе в госпиталь VA, я начал спорить. В моем представлении госпиталь ветеранов был мрачным зданием с инвалидами в колясках, местом, куда старые солдаты приходят умирать. Шэрон встретилась с врачами в Форт-Майли и предупредила персонал больницы о моем дурном нраве. Я выписался из УКСФ и посетил госпиталь VA. После очередной биопсии они отправили меня домой на пару дней, посоветовали развеяться и хорошо провести время.

“Я должен бросить курить?”

«Теперь уже без разницы, не беспокойся.»

Судя по всему, ожидалось, что я умру в течение нескольких недель. Я по-настоящему разозлился. Вот он я, на пороге смерти, а времени, чтобы пойти и убить в мире всех, кто мне не нравится, у меня мало или совсем нет.

В 1982 Сонни боролся с раком, но, учитывая год выхода книги, странно, что он упоминает фильм “Hells Angels Forever” 1983-го года только один раз, в прологе, и то в контексте дизайна нашивок. Конечно, фильм — в первую очередь проект президента нью-йоркского отделения, но в кадре присутствуют известные Ангелы из Окленда и Фриско, показывают архивные материалы с самим Баргером и вообще хорошо о нем отзываются. Блин, да в фильме даже играет песня, посвященная ему — “Ride On Sonny”.

Из рецензии в газете “New York Times”, выпуск от 9 октября 1983. “В сухом остатке мы имеем преимущественно нарциссическое, несколько параноидальное и рассчитанное на определенный эффект кино. Фильм построен в основном на кадрах со сборищ Ангелов, их выездов, кожаных прикидов и байков. Накопившаяся визуальная монотонность разбавляется кадрами из фильмов вроде “Дикаря” и музыкой таких исполнителей, как Вилли Нельсон, Джонни Пейчек, Джерри Гарсия и Бо Диддли. Как говорится в начале повествования, фильм — это история Ангелов, рассказанная ими по-своему.”


ФОТО — 1 — июль 1983, пресс-конференция Ангелов Ада в поддержку выхода фильма. 2 — Fuzzy из Окленда, Джеймс “Oats” Олдфилд-младший и Vinny из Нью-Йорка. Последнему в кино уделено немало времени. 3 — Fuzzy в наши дни.
press.jpg
Fuzzy-Oats-Vinny.jpg
fuzz.jpg
Когда я приехал в Форт-Майли, новость утекла в СМИ. “У АНГЕЛА АДА СОННИ БАРГЕРА РАК”. Федералы уже шныряли вокруг госпиталя, пытались проникнуть в регистратуру, чтобы собрать как можно больше информации обо мне. Показались телерепортеры со съемочными командами и камерами. Наконец, директора госпиталя все это так достало, что он выставил вон журналистов и федералов. В VA уважали мою частную жизнь и не давали посторонним доступ к моим документам.

Мой врач объяснил, как будет проходить операция. Сначала они вырежут мою гортань, а затем им придется здорово попотеть, чтобы сохранить мышцы шеи. Он сказал, что после моей реабилитации, если у меня вообще получится восстановиться, я, вероятно, не смогу поднять руку над головой, не говоря уже о вождении гребанного мотоцикла, из-за повреждения мышц шеи и плечей. В моей ситуации, при таком сильном повреждении гортани запущенным раком, доктор полагал, что от легких тоже ничего не осталось. Когда они оперируют людей с раком горла, то сначала вырезают все с одной стороны, зашивают тебя, ждут неделю, а потом потрошат другую сторону.

Перед операцией я поговорил с диетологом. “Смотри,” — обратился я к ней, — “я здоровый мужик, железо тягаю, вы меня недостаточно кормите.” Она поставила меня на двойное питание. Когда я вышел в холл, чтобы позвонить Шэрон по телефону-автомату, в трубку орал сердитый пациент. Он был вне себя. “Еда несъедобная, врачи тут невыносимые, и когда я повешу трубку, я свалю отсюда. И тебе лучше бы быть у входа, чтобы подобрать меня!”

У него снесло башню. Я вел себя примерно также последние несколько месяцев. Наблюдая за этим парнем, пытающимся оторвать телефон-автомат от стены, я подумал: чувак, все дело в том, как ты смотришь на жизнь. Я внезапно обрел уверенность в своих докторах. Они согласились выделить мне двойное питание, относятся ко мне с уважением и сделают для меня все возможное. Вот тогда я решил, что собираюсь победить этого монстра, Большого Р.

Я переживал по поводу анестезии, беспокоился, как буду отходить от общего наркоза. Какой-нибудь правительственный агент мог попытаться проникнуть ко мне, чтобы расспросить. Ангелы Ада из Окленда посменно парами охраняли мою палату, двадцать четыре часа в сутки. Ангелы нашли общий язык с больничной охраной и успешно держали на расстоянии полицию, репортеров и чиновников. Мои медицинские документы не циркулировали по больнице свободно. Бумаги приносили отдельно на все осмотры и обследования.

Я курил “Camel”, когда меня везли в операционную. Они продержали меня под ножом восемь с половиной часов, скрупулезно работая скальпелем вокруг каждой мышцы в моей шее, стараясь затронуть как можно меньше здоровых тканей, как и обещали. Мне удалили голосовые связки и лимфатические узлы. Именно лимфатические узлы спасли мне жизнь, они сделали свою работу и поглотили прогрессирующие раковые клетки. То, что врачи считали опухолью, на самом деле было распухшим лимфатическим узлом. Рак не распространился по моему телу, легкие все еще были в хорошей форме.

После операции я лежал на больничной койке и не мог разговаривать. За дверью дежурил Lurch, нес охрану. Я написал ему записку в блокноте: “Здорова, Lurch. Как ты тут?” Ларч посмотрел на блокнот, лизнул конец карандаша, что-то написал и отдал мне. “Хорошо, Вождь.” Он был немногословен, даже на бумаге. Я написал в ответ: “Я все слышу, просто не могу говорить!”

После операции меня направили обратно в УКСФ, там был центр лучевой терапии. Кабинет радиотерапии — это тебе не прогулка по парку. Я видел детей, настолько побитых жизнью, что их головы облысели. Детей, с отметками в виде креста на тех местах, куда должны были жахнуть радиацией. Обширный список моих татуировок дополнили две маленькие точки на шее, они помогали специалистам каждый раз облучать один и тот же участок.

Я прошел тридцать семь сеансов лучевой терапии. Иногда оборудование выходила из строя и сеанс приходилось повторять. Я сидел в приемной и слушал, как пожилые люди ругаются и жалуются, в то время как дети, дни которых были сочтены, смеялись и бегали по коридору. Это помогло мне снова увидеть картину целиком, взглянуть на вещи в перспективе. Ко мне вернулось желание жить.

Надо сказать, что эта операция не была последней схваткой Баргера с раком. В 2012, ровно через 30 лет, ему удалили простату, пораженную болезнью. На тот момент ему было 74.

В жизни без голосовых связок многим базовым вещам приходится учиться заново — как есть, дышать, разговаривать. Когда ты проглатываешь еду или делаешь вдох, то твои голосовые связки определяют, куда пойдет еда или воздух, в желудок или в легкие. Если это еда, то твой мозг автоматически приказывает голосовым связкам перекрыть вход в легкие, а если воздух, то закрывается желудок. Когда ты делаешь глоток воды и кашляешь, это означает, что сигнал прошел недостаточно быстро. Врачи удалили мои голосовые связки, так что остался прямой путь как в желудок, так и в легкие. Мне пришлось заново научиться принимать пищу.
Мне также пришлось освоить совершенно новый метод коммуникации. Они проделали дыру в передней части горла и пришили трахею к шее. Когда я восстановился, в задней части трахеи пробили отверстие и вставили туда пластиковый односторонний клапан через переднюю часть пищевода. Когда я закрываю отверстие в горле пальцем, воздух может пройти только через этот клапан. Затем я напрягаю мышцы в моем горле, издавая звук, который ты слышишь, когда я говорю. Клапан приходится менять примерно каждые девяносто дней, он изнашивается.

ФОТО — через некоторое время после операции, метод коммуникации в действии. Кстати, заглавное фото сделано через месяц после выписки.
c1.jpg
Мне говорили, что звучание моего нового голоса походит на речь Марлона Брандо из “Крестного отца”. Несмотря на хрипоту и грубость голоса, я могу говорить свободно, и это не больно. Единственный звук, который у меня не получается произнести — это “h”. Общение свелось к физическому действию. За годы выработался рефлекс, моя рука сама собой двигается к повязке на шее, когда я думаю о том, что собираюсь сказать. Некоторые люди говорят, что у меня развилась определенная экономия речи. Ну, а как же еще? Ты поступил бы также на моем месте.

Никто не верил, что я выживу, не говоря уже о том, чтобы восстановиться и стать сильнее. В день выписки из больницы я запрыгнул на мой мотоцикл, чувствуя себя полностью заряженным, наэлектризованным. Я одолел Большого Р. До операции я жал лежа на наклонной скамье 84 кг по 10 повторов. Как только я выписался и снова начал тренироваться, я смог выжать больше 130 кг, и жму столько до сих пор. (До сих пор — до 2000 года, когда вышла книга. Баргеру тогда было 62.)

Из-за моего горла я начал ездить в закрытом шлеме и установил на свой байк ветровое стекло. Наклейка на стекле предупреждает людей о том, что мне сделали ларингэктомию, и я дышу через шею. Рядом с этой наклейкой на моем Harley FXRT есть и другая, стикер с мультяшным персонажем, Тасманским Дьяволом. Некоторые парни из клуба дали мне новое прозвище — Таз. Все дело в хриплом голосе.

Время от времени я вижу по телевизору старые видеоролики с моим участием и слышу свой изначальный голос с этим гнусавым калифорнийским произношением. Но, веришь или нет, качество моей речи сегодня лучше, чем перед операцией. Мою жизнь спасли Шэрон, правильный настрой и постоянная активность. Я много ездил на мотоцикле и проводил кучу времени на открытом воздухе, что дало мне хороший объем легких. И та сигарета “Camel”, которую я выкурил по дороге в операционную, стала для меня последней, точка, дело закрыто, финита ля комедия.

ФОТО — 1 — Сонни в зале. 2 — на своем Victory Vision в закрытом. 3 и 4 — другие фото на этом мотоцикле. 5 — социальная реклама против курения, которая, почему-то, называет Баргера основателем Ангелов Ада, что неверно. Напомню, он был только одним из основателей отделения в Окленде, далеко не первого в истории клуба.
bench.jpg
c2.jpg
c3.jpg
c4.jpg
f.jpg

  • 4

#29 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 13 декабря 2021 - 09:18

Часть 26
ST.png
Глава 15 — Окленд в зеркале заднего вида, беззаботное шоссе сквозь ветровое стекло Вторая часть названия главы в оригинале — Carefree Highway Through My Windshield. “Carefree Highway” — песня Гордона Лайтфута, название которой дал участок областной дороги №74, расположенный севернее Финикса, Аризона. Именно в этот штат, как мы прочитаем чуть ниже, переехал Сонни Баргер.

Шел 1987-й год. После приговора по делу о подготовке к взрыву меня отправили в федеральное исправительное учреждение Энглвуда, Колорадо. Федеральный прокурор из Луисвилля написал письмо в Управление тюрьмами, предупреждая их о том, что я был “лидером Ангелов Ада.” Когда я прибыл в тюрьму, мне там не обрадовались, они не хотел держать меня здесь. Согласно письму, мне нельзя было позволять жить в приятной атмосфере загородного клуба. На мой взгляд, Энглвуд с трудом подходил под такое описание. Кому захочется застрять посреди Колорадо глухой зимой, сидя жопой в снегу? Меня перевели в тюрьму Финикса.

Я не был уверен насчет Аризоны, не знал, как мое горло отреагирует на пустынную жару. Мне выделили камеру с окном, которое разрешали держать открытым. Также мне дозволялось блокировать работу системы кондиционирования и включать генератор Honda для питания увлажнителя воздуха. Как оказалось, я очень быстро акклиматизировался и привык к местной погоде настолько, что до сих пор предпочитаю горячий и сухой климат.

Во время моей первой зимы в Финиксе температура иногда подскакивала до тридцати двух градусов. В то же время в Кентукки, где мне вынесли приговор, валил снег. Загорелый, в шортах лежал я на ярком пляжном полотенце, попивая “Колу” из банки. Приятель сфотографировал меня. Я распечатал эту фотографию в формате пять на семь и отправил в заснеженный Кентукки, Кливленду Гэмблу, главному государственному обвинителю по моему делу. Подпись на фото гласила: “Дорогой Клив, так выглядит зима в Финиксе. Спасибо. Сонни Баргер.”

К концу 1992-го я вышел из тюрьмы (6-го ноября). Всего я просидел пятьдесят девять месяцев, без происшествий. Меня выпустили досрочно, с испытательным сроком.

ФОТО — 1 — газета “Oakland Tribune”, друзья встречают Сонни в аэропорту Окленда после освобождения из тюрьмы, 1992. 2 — Сонни и его FXRT. 3 — позже Баргеру пришлось пересесть на HD Road King.
1.jpg
FXRT.jpg
hd.jpg

Harley-Davidson прекратили выпуск моего любимого байка, модели FXRT, в 1992. Если ты хотел такой, то приходилось побегать, их было довольно трудно найти. Мой друг, дилер Harley из Центральной Калифорнии, разыскал в Лос-Анджелесе один из последних FXRT и привез мотоцикл для меня в Окленд. Он добавил несколько финальных штрихов, вроде карбюратора Screaming Eagle, который не был настроен и слегка богатил. Помню, я был дома у Deacon, перенастраивал карбюратор и решил позвонить Cisco в оклендский клабхаус, чтобы предупредить, что немного задержусь. Если ребята в клубе уже что-то запланировали, сказал я, то, возможно, им стоило выдвигаться без меня. “Черта с два,” — ответил Cisco. “Мы дождемся тебя, Вождь.”

Когда я приехал в клабхаус на своем новом FXRT, меня там ждала добрая сотня парней. Тем вечером за городом, на задворках Хейворда, намечался большой праздник “Добро пожаловать домой, Сонни”, организованный Шэрон и моим оклендским братом Джеймсом “Guinea” Колучии. Я бы удивился, если бы до этого не видел рекламу мероприятия в двух мото-журналах. Я сел на новый мотоцикл и поехал в Хейворд вместе с клубом, прямо как в старые времена.

Вечеринка собрала около пяти тысяч человек. Технически я нарушал условия досрочного освобождения, тусуясь с тысячами осужденных преступников. Пошли нахер, я поклялся, что больше не проведу в тюрьме ни дня. Мне даже позвонил начальник тюрьмы из Финикса и попросил прислать ему пару футболок “Добро пожаловать домой, Сонни”. Это была адовая вечеринка, крупнейшая из всех, где мне приходилось бывать. Пресса была на месте, как, впрочем, и копы, которые расположились на соседнем поле, делали фотографии, снимали видео и переписывали номерные знаки.

Я говорил парням из Окленда, что если мы когда-нибудь откроем отделение в Аризоне, то я перееду туда. В 1994 пришла заявка от мотоклуба “Dirty Dozen”, они хотели стать Ангелами Ада. Они были нашими друзьями и союзниками, катались по Аризоне более двадцати пяти лет. За пределами Аризоны отделений у них не было, и они редко выезжали клубом из штата. Они решили, что хотят выйти на национальный уровень, и проще всего было стать частью клуба, который уже господствовал во всем мире, стать Ангелами Ада.

Когда “Dirty Dozen” получили статус проспектов HAMC, я не вмешивался в политику клуба, оставался в стороне. Как только их официально приняли в ряды Ангелов Ада, я подал заявку на перевод. Клуб Окленда был шокирован, когда в августе 1997 года я встал на собрании и попросил письмо для перевода. Cisco решил, что я шучу, и спросил, кто еще переводится. Джонни Эйнджел поднял руку. Поскольку я имел в клубе хорошую репутацию, они дали мне письмо. Через десять дней после моего шестидесятого дня рождения, 18 октября 1998, я официально стал Ангелом Ада Аризоны из отделения Кейв-Крик.

ВИДЕО — тусовка “Добро пожаловать домой, Сонни”. Место проведения — город Байрон. Хоть в видео указан 1994 год, но это праздник в честь выхода из тюрьмы, просто его показывали в рамках интервью, которое сняли в 1994. Там, кстати, в третьей части, были еще интересные кадры — жена Баргера на дрэг-стрипе.

 
ФОТО — 1 и 2 — Cisco, на первом фото можно заметить надпись “Свободу Сонни”. 3 — Баргер работает над своим мотоциклом незадолго до переезда в Аризону. 4 — памятная футболка.
cis1.jpg
cis2.jpg
cis3.jpg
ts.jpg
Окленд остался в прошлом, стал историей. Я перевез на новое место 45-футовый прицеп, заполненный под потолок моими вещами с Гольф-Линкс. Я продал дом на Гольф-Линкс, в котором прожил тридцать лет, члену клуба, чтобы сохранить эту достопримечательность в семье Ангелов Ада.

Я полюбил пустыню, это — новая Калифорния, просторная и свободная. Клабхаус Кейв-Крик расположен недалеко от моего нового дома. Отделения Ангелов Ада есть в Финиксе и Месе, Nomads обосновались во Флагстаффе. Все это — бывшие отделения “Dirty Dozen”. Больше мотоциклистов — больше веселья.

Юго-запад — зона роста для Ангелов Ада, мы стремимся обосноваться в Нью-Мексико и Колорадо. Мы основательно расшевелили это место, которое не относится ни к Восточному, ни к Западному побережью. Мы на Юго-Западе, и наше присутствие здесь — например, пробег “Four Corners Run” на выходных в честь Дня труда — открывает для нас новые горизонты. Чтобы распространить свое влияние на Колорадо или Нью-Мексико нам, как мне кажется, обязательно нужно проводить мероприятия вроде “Four Corners Run”, это необходимо для развития и роста клуба. Нам нужны своим собственные пробеги и развлечения для привлечения новых отделений, и я стараюсь помочь с этим.

Когда я катаюсь на мотоцикле по округе, я проезжаю мимо федерального исправительного учреждения, где провел почти пять лет. Пролетая по “Carefree Highway”, я могу посмотреть направо, и вот она, тюрьма. Как же здорово быть на свободе.

Одним утром я ехал по “Carefree Highway”, когда помощник шерифа увидел мою нашивку Ангела и заинтересовался. Он включил свои огни и остановил меня. Я передал ему свои права. Помощник взглянул на документы, покачал головой и перевел взгляд обратно на меня. Затем он что-то пробормотал себе под нос и вернулся к рации. Довольно скоро рядом припарковался коп из Финикса, подошел ко мне и сказал: “Покажи мне свои калифорнийские права.”

“Офицер, нет у меня калифорнийских прав, только права Аризоны”.

Коп из Финикса снял очки. “Ты хочешь сказать мне, что ты, Сонни Баргер, теперь живешь в Аризоне?”

“Мне принадлежит дом в Аризоне, мои мотоциклы зарегистрированы здесь, и у меня местные права. Если это означает, что я живу в Аризоне, то ответ на твой вопрос — да.”

Он отошел к помощнику шерифа, и они перекинулись парой слов. Коп вернулся со словами: “На этот раз я отпущу тебя с предупреждением”. Уходя, он обернулся и добавил: “И добро пожаловать в Аризону, мистер Баргер.”

В прессе вышло несколько статей о моем переезде. Когда слухи распространились, кто-то из департамента шерифа остановился перед моим домом. Коп высунулся из пассажирского окна и сфотографировал мой дом, гараж и двор. Я позвонил в департамент шерифа спросить, что это за чертовщина, а они заявили — ничего такого не было. Тогда я набрал репортеру из “Phoenix Republic” и, после нескольких звонков, он получил ту же версию событий: никто не делал фотографии, не было никакого наблюдения, ничего вообще не произошло.

Оглядываясь назад, рассматривая больше сорока лет клубной жизни, я практически могу разбить ее на десятилетия. Мы создали клуб в пятидесятых, чтобы веселиться и гонять на мотоциклах. Во время психоделических шестидесятых все узнали об Ангелах Ада, название клуба стало нарицательным. Обычные граждане, копы и писатели интересовались нашими нашивками, мечтали о них. В своем больном воображении они придумывали собственные истории и разные небылицы о нас. Фильмы показали нас самыми дикими ублюдками из всех, что ступали на эту землю со времен Чингисхана и его воинов.

Семидесятые стали для клуба эпохой преступности. Я торговал наркотиками и нажил немало проблем. Другие клубы покушались на нашу репутацию. Черные и латиносы, мягко говоря, не любили нас, белые боялись нас, хиппи больше не понимали нас, люди попроще нас тоже не выносили. Все ненавидели нас, мы оказались в изоляции.

В восьмидесятых мы расплачивались за каждое свое преступление, да еще и за некоторые, которых не совершали. С делами вроде обвинений в преступном сговоре, восьмидесятые запомнились одним большим мутным заседанием в суде. Информаторы и вонючие крысы при поддержке правительства были полны решимости уничтожить нас.

ФОТО — 1 — ранние дни клуба, собрание президентов Ангелов Ада. 2 — Кен Кизи беседует с оклендскими Ангелами во время кислотного теста, 1966. За 3 недели до этого ЛСД законодательно запретили. 3 — Баргер на рубеже 70-х. 4 — начало 80-х, собрание оклендского клуба. 5 — тоже 80-е, Fuki, Сэм и Марк из Фриско, Cisco и Сонни из Окленда.
60.jpg
61.jpg
69.jpg
80-1.jpg
80-2.jpg
 
В 1998 мы отмечали полувековой юбилей мотоклуба Ангелы Ада. Большой праздник проходил в месте рождения клуба, Сан-Бернардино, Ангелы со всего света слетелись в клабхаус Берду. Две дюжины Ангелов Ада Окленда пронеслись сквозь пелену дождя по шоссе 5. Отделения из дальних краев, с северо-востока Соединенных Штатов и Канады, толпами прибывали на вечеринку. Клубы из других стран прилетали в Америку и ехали по стране на арендованных или одолженных байках. Бар клабхауса превратился в музей с развешанными повсюду плакатами и другими подарками. Участники со всего мира вместе заливались пивом. Пара посторонних клубов из Греции и Италии приехали засвидетельствовать свое почтение, они надеялись в будущем стать отделениями Ангелов Ада. Я много фотографировался с молодыми и старыми участниками клуба. Там были сотни Ангелов Ада, притом, что десятки наших задержали на границах или таможнях, отказывая во въезде. Сотни мотоциклов, сияющие хромом, с красиво раскрашенными бензобаками были припаркованы на заднем дворе клабхауса.

Естественно, копы тоже были там. Канадские федералы арендовали здание, примыкающее к месту проведения вечеринки, и обустроили там офис с блокнотами и устройствами наблюдения. Спустя пятьдесят лет копы все еще интересуются нами. Ранее в том же году полиция штата и федеральные власти провели рейд на клабхаус в Окленде. Но вместо того, чтобы искать оружие и наркотики, они увезли жесткие диски наших компьютеров и шкафы с документами.

Сейчас, на пороге двадцать первого века, я понимаю, что мы, черт возьми, сделали полный оборот и вернулись в исходную точку. Езда на мотоцикле и вечеринки по-прежнему являются самой важной причиной быть Ангелом Ада, наряду с братством. У нас много молодых участников, хороших, правильных ребят, которые продолжают традиции мотопробегов и крутых вечеринок. На этих основах мы изначально и организовали клуб. Как же приятно снова оказаться дома и на правильном пути.

ФОТО — днем рождения клуба принято считать 17-е марта. Очевидно, гости были не против сгонять из Берду, где отмечали юбилей, в Вентуру, где перед зданием суда и было сделано это фото, 1998.
1998.jpg

В 1999 году я наконец-то отправился за океан, в пробег по Европе. Самолет приземлился в Цюрихе, меня сопровождали Джонни Эйнджел и Джо Ричардсон, оба из отделения Кейв-Крик. Джонни — наш представитель Соединенных Штатов в Европе. Думаю, можно сказать, что я был почетным гостем.

Мы отметили приезд с отделением в Цюрихе, а затем выехали на извилистые европейские дороги на дрессерах Harley. Мы пронеслись по тропам и автобанам Австрии, Лихтенштейна и Швейцарии. На границе между Швейцарией и Италией итальянский пограничник попытался остановить нас, задержал всю группу из двухсот человек. Собралась пробка длиной в несколько километров. Начальник пограничника испугался и, не стесняясь в выражениях, дал ему понять, что нас надо пропустить. Мы поехали дальше и устроили вечеринку в Милане.

Участниками пробега по Европе стали Ангелы со всего мира. Это показало, как мало различий между американскими и зарубежными Ангелами. Не важно, ездишь ли ты в Калифорнии, Скандинавии, Австралии, Канаде, Южной Африке, Европе или тропических лесах Бразилии, байкер — всегда байкер, мотоцикл — лучшая штука на свете, а Ангелы Ада будут гонять на своих байках до самого конца света. Даже правоохранительные органы понимают, что к чему, когда пишут в своих федеральных инструкциях и прокурорских отчетах: “Солнце никогда не заходит над нашивкой Ангелов Ада”.

ФОТО — не уверен, что оба снимка из этой поездки в 1999, но тем не менее. 1 — Сонни с итальянскими Ангелами Ада. 2 — на мотоцикле с надписью «Ангелы Ада Стокгольма».
ital.jpg
stock.jpg

Мы вернулись в Швейцарию, маршрут пролегал через Альпы. Это были самые высокие горы, по которым мне доводилось ездить, настолько громадные, что мы гнали среди облаков. Здесь, на вершине мира, я никогда еще не был так далеко и душой, и телом от мест вроде тюрьмы Фолсом или грязной камеры окружной тюрьмы. Во время пробега я пришел к мысли: если я чему и научился за сорок лет клубной жизни, так тому, что свобода — удовольствие не из дешевых. Я размышлял о том, насколько же сильно мне нужна свободная дорога, руль мотоцикла в руках, жесткое седло и старушка, готовая к длинной и ухабистой поездке.

Мои мысли переселили рев двухсот мотоциклов Harley, громыхающих через Альпы. Я знаю, что заплатил огромную цену за свою свободу. Я на горьком опыте узнал, что понять свое сердце — значит понять зло, которое скрывается внутри. Я не могу позволить себе спрятаться за религиозными традициями и поверхностными героями, невозможно отвлечься от постоянной жестокости одних людей по отношению к другим. Как боец, ты должен познать боль и печаль, радость и одиночество. Я пишу эти слова тем, кто жаждет ездить, вечно свободным. А Ангелы…Ангелы будут королями!
FN.jpg

Послесловие: список судимостей или заключение о заключениях Ниже приведена моя “криминальная история”, недавно извлеченная из правительственных архивов. Список выглядит достаточно подробным и достоверным, хотя я уверен, что в нем не хватает парочки мелких нарушений.
i.jpg

  • 14.04.1957 — полицейское управление Аламиды — вождение в нетрезвом виде, 3 года условно.
  • 17.02.1958 — полицейское управление Окленда — вождение в нетрезвом виде, признан виновным.
  • 18.03.1961 — полицейское управление Беркли — неподчинение приказу разойтись, оправдан присяжными.
  • 13.11.1963 — полицейское управление Окленда — торговля наркотиками, 6 месяцев условно.
  • 30.04.1964 — полицейское управление Окленда — хранение марихуаны, 6 месяцев окружной тюрьмы.
  • 13.02.1965 — полицейское управление Окленда — нападение с применением оружия, признан виновным.
  • 16.10.1965 — полицейское управление Беркли — нападение с применением оружия, обвинение снято за отсутствием заявления от потерпевших.
  • 10.03.1966 — департамент шерифа округа Аламида — нападение с применением оружия, 6 месяцев окружной тюрьмы.
  • 30.08.1968 — полицейское управление Окленда — хранение наркотиков, освобожден.
  • 26.02.1969 — полицейское управление Норуолка — незаконное изготовление, хранение или продажа оружия, хранение наркотиков. Решение неизвестно.
  • 06.06.1970 — Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ — незаконное приобретение оружия (уголовником). Решение неизвестно.
  • 11.06.1970 — полицейское управление Окленда — хранение и продажа наркотиков, обвинения сняты.
  • 07.10.1970 — департамент шерифа округа Аламида — хранение наркотиков и оружия. Решение неизвестно.
  • 30.10.1970 — Служба маршалов США — незаконное владение оружием. Решение неизвестно.
  • 22.03.1971 — департамент шерифа округа Аламида — незаконное владение огнестрельным оружием (уголовником), запрещенное ношение оружия, владение складным ножом. Решение неизвестно.
  • 21.01.1972 — полицейское управление Окленда — похищение, покушение на убийство, нападение с применением оружия, незаконное владение огнестрельным оружием (уголовником). Обвинения сняты.
  • 14.02.1972 — департамент шерифа округа Аламида — похищение, нападение с применением оружия, незаконное владение огнестрельным оружием. Осужден за незаконное лишение свободы, владение оружием и по другим обвинениям. Приговорен к заключению в тюрьму Вакавилль.
  • 16.03.1973 — Бюро расследований министерства юстиции Калифорнии — хранение наркотиков с целью продажи. Решение неизвестно. В записях указано, что у суд не смог вынести решение по обвинениям, но предлагались большие сроки.
  • 02.05.1973 — Бюро расследований министерства юстиции Калифорнии — незаконное лишение свободы и владение оружием. Осужден за незаконное лишение свободы, от полугода до пятнадцати лет. Освобожден досрочно.
  • 13.06.1979 — Служба маршалов США — рэкет, создание организованной преступной группы. Оправдан присяжными.
  • 20.05.1987 — организация, проводившая арест, неизвестна — осужден за преступный сговор, отсидел 59 месяцев.
FN2.jpg

 

                                                                                                                     f9a568a007a0f759eed4d993cc20339c.jpg


  • 5

#30 OFFLINE   Schikane

Schikane

    Бронзовый флудер

  • users
  • PipPipPipPipPip
  • 5 554 сообщений

Отправлено 13 декабря 2021 - 12:38

Ух, спасибо, чтиво было интересным. Очень неоднозначный дядечка. Но лучше Кристи, который "парни хату обносили, я рядом курил".
  • 0

#31 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 13 декабря 2021 - 14:18

Спасибо за перевод вот этому человеку: Behalef.
Он проделал громадную работу по переводу книги и редактуре для читабельности.
https://bikepost.ru/my/Behalef/


  • 0

#32 OFFLINE   Dron540

Dron540

    Участник

  • users
  • 349 сообщений
  • Город:Ростов-на-Дону
  • Байк:BMW G650X Moto, BMW K1300S, MV Agusta Brutale 800, BMW C600 Sport и т.д.

Отправлено 13 декабря 2021 - 14:56

Да, спасибо ему, читал с удовольствием  :rolleyes:


  • 0

#33 OFFLINE   grimm

grimm

    Золотой флудер

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPip
  • 8 175 сообщений

Отправлено 13 декабря 2021 - 22:21

Отличненько прям. Но мало. Ждал выхода новой главы как сериала))
  • 1

#34 OFFLINE   Kali

Kali

    Дальнобойщик

  • users
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 10 149 сообщений

Отправлено 04 января 2022 - 10:32

Полный перевод книги, собран уже как нормальная книга, а не набор постов, со всеми фотографиями.

 

 

Настоящий перевод, включая иллюстрации, приведен к виду, максимально похожему на книгу 2001 года выпуска от издательства Fourth Estate (ISBN 1-84115-336-2) и снабжен предисловием от другого, более позднего издания.

Инструкция по скачиванию
Ниже расположена ссылка на документ. Пояснение для тех, кто не пользуется гугловским сервисом и хочет скачать книгу. Выбираете в верхнем левом углу «Файл» — «Скачать», после чего указываете формат, который хотите получить. В .docx почему-то режутся 2 фотографии, в .pdf проблем замечено не было. Иногда приходится подождать, пока сервис сформирует файл. Выложил в таком формате для того, чтобы было удобно читать онлайн.

https://docs.google....PtPljVSIys/edit
 


  • 0




Количество пользователей, читающих эту тему: 1

0 пользователей, 1 гостей, 0 анонимных